Московиада - [56]

— А что будет с Израилем? — подскочил по-кавалерийски «Суворов», предусмотрительно схватив «Екатерину Вторую» за сиську.

Матушка-императрица на этот раз не сказала ничего, удивленная такой невероятной живостью престарелого военачальника, а Черный Чулок опять не растерялся:

— С Израилем? Мы засадим всю его территорию арбузами!

— И гедькой, гедькой, обязательно гедькой, — настаивал «Ленин».

«Анатолий» же «Иванович» так удовлетворенно захлопал своим искусственным глазом, что казалось, будто он у него настоящий. Он радовался тому, что не зря собрал этих славных людей вместе.

В ложах и на балконах ширился энтузиазм. Амфитеатр захватила волна восторга. Докладчик выходил на завершающий ураганный аккорд:

— Великий распад будет остановлен! Великий Хаос будет побежден! Великая симфония поведет человечество в тысячелетний поход. Мы защитим наши святыни непроходимыми чащами ползучих растений и боевой техники! Это будет единый оркестр тотального послушания и… — докладчик на минуту заткнулся.

И этого хватило, чтобы «Минин-и-Пожарский», до сих пор казавшийся почти неживым, хором поставил вопрос:

— А кто, кто будет самым главным?

— Народ! — убежденно отрубил Черный Чулок, и все захохотали.

Тебе опять становилось хуже и хуже, фон Ф. Это неостановимое кружение зала вместе с ложами и балконами, вместе со стенами, эти процессии мамонтов, хвосты комет и отчекрыженные гигантские гениталии, тенями спроецированные в пространстве над тобой, этот галдеж звероподобных масок — все вдавливало тебя в поверхность стула, лишало воли и понимания. Казалось, что голова, насилу привинченная к плечам, вот-вот сорвется с них и покатится под ноги президиума, в последний раз покрывая все на свете черной пеной бессильных проклятий. И когда кто-то, подсев к тебе, запанибрата хлопнул рукой по колену, ты решил, что этот, как и все остальное, — только галлюцинация. Но в твое ухо полез довольно уже знакомый бесцветный голос:

— Ну, как впечатление, Вильгельмович? Как, черт возьми, все это вам понравилось?

Это был «Сашко». В отличие от здешней публики, он был без маски. Очевидно, у него не было нужды конспирироваться. Единственное, что он изменил, это наклеил тонкие аргентинские усики, но они все время отклеивались и свисали вниз, как макаронные изделия. «Сашко» чуть покачивался и вообще имел какой-то неуставной блеск в глазах.

— А мне твоя шутка с телефоном ужас как понравилась, — проговорил «Сашко», показывая большой палец. — Сильно уел! Меня после этого разжаловали. Ты так на меня не зыркай, я, курва мама, тоже украинец! И немного выпил себе. Может, с горя, а может, с радости — кому какое дело? Да ты не отворачивайся, не прикидывайся, что ты — не ты. Я тебя сразу узнал, Вильгельмович. Потому что только ты мог одеться клоуном! Что, думаешь, зря я твою стилистику изучал? Да я все рецензии на тебя знаю наизусть! Обижаешь, курва мама!

И «Сашко» обиженно засопел, как это обычно делают пьяные люди.

— Не, але файно ты с этим телефоном приколол, — опять забубнил он через минуту. — И с крысами! Полный абзац, курва мама!

— И что теперь будет? — спросил ты.

— Жизнь продолжается, братишка, — ответил «Сашко». — Хотя меня в ней и разжаловали. Знаешь, старик, я теперь капитан. А жизнь продолжается, йоханый бабай, и никто ей ничего не сделает, даже эти мудозвоны, которых мы тут с понтом охраняем. Прости, я немного вмазал сегодня.

— Сегодня! — вторил ему докладчик, который, кажется, никак не мог кончить. — Сегодня! Наше будущее начинается уже сегодня! Если мы берем на себя ответственность, если мы хотим спасти Идею, Державу, Вертикаль, Стройность, если это так, то уже сейчас, сегодня, не теряя ни минуты, мы должны…

Но не все его слова были хорошо слышны — зал реагировал все громче. К тому же мешало «Сашково» сопение.

— Пришел меня арестовать? — спросил ты у него.

— Жизнь продолжается, — ответил «Сашко». — Деревья цветут, парни бегают за девками… Но слушай, как ты отмочил с этим телефоном! Полный атас!

— Рад, что тебе понравилось, — пожал ты плечами. — Боже, как болит голова! Как болит все на свете! Существует ли какой-нибудь выход?

— Нет города без дверей, — процитировал «Сашко». — Мне поручено убить тебя.

— И тогда тебя повысят в звании?

— Возможно. Но не это главное. Главное, чтобы я тебя убил.

— И это для меня единственный способ выйти отсюда?

— Существует еще один. — «Сашко» хитро и многозначительно подкрутил обвисший усик. — Но ты про меня плохо не думай, братишка! Я, может, этих кацапов не меньше тебя… уважаю!

Тем временем восхищение в президиуме и в зале достигло какого-то невероятного апогея. Черный Чулок произносил и впрямь заключительные, виртуозно-пророческие фразы.

— Собрав все земли и все народы, согнав их воедино, мы исполняем волю великих отцов наших! Потому что переворачиваются они в одиночестве своих мавзолеев от того, что сейчас с их наследием делается. Глазами тысячелетий смотрит на нас космическая миссия Державы. Мы держим в своих руках козырные карты для великой игры: телефоны, должности, агентов, адептов, золото, ртуть, антенны, шифрограммы, танки, компьютеры, но главное — миллионы, миллиарды людей, которые хотят и мечтают быть рабами, которые ради своего блаженного рабства выйдут на площади и улицы, потому что нет высшей чести и высшей мечты для простого и маленького человека, чем быть послушным, преданным, гордым и униженным рабом великой, могучей, пирамидальной, подзвездной Империи, которая движется неостановимо все дальше на запад, уничтожая их земельные наделы и коттеджи, автобусы и телефонные будки, все это греховно-распутное благополучие анархической человеческой единицы — во имя наших златосияющих мумий!..