Москитолэнд - [8]
Передай ее отцу, что я спрашивала.
Ив.
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
Кэти.
В моей комнате нет телевизора. По-моему, так не должно быть. Разузнаешь, что там и как?
Меня здесь никто не слушает. И да, я в курсе, что перед улучшениями всегда становится хуже. Это ведь я больна.
И.
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
Кэти.
Это чертовы люди не хотят слушать. Ты звонила насчет телика?
И.
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
Кэти.
Мне лучше. Пожалуйста, поговори с Барри о стратегии выхода.
И.
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
Кэти.
Серьезно, я здесь умру.
Прошу, помоги.
И.
Шестое и последнее письмо – беспорядочные каракули, без приветствия и подписи. Перечитываю его раз десять.
«ПОДУМАЙ ЧТО БУДЕТ ЛУЧШЕ ДЛЯ НЕЕ.
ПОЖАЛУЙСТА, ИЗМЕНИ РЕШЕНИЕ».
Каждая капля Мим-крови бросается мне в голову, окружает мозг крошечными тромбоцитами и сжимает его. Не могу дышать. Не могу думать.
Не могу.
У мамы рак. Груди, легких, печени – неважно. А может, тиф. Люди вообще им сейчас болеют? Не уверена. Она легко могла подцепить какой-нибудь смертельный птичий грипп. Ну, в смысле, это ж сраные птицы! Они могут добраться куда угодно. Впрочем нет, это глупо. Или не глупо, но явно попало бы в новости. Я бы узнала. Все же главный подозреваемый – рак. Им вечно все болеют. Но зачем из всех людей в мире обращаться за помощью к Кэти?
Правая рука практически по собственной воле сжимается в кулак, сминая первые пять писем в плотный снежный ком. Я встаю и поднимаю пластиковую крышку. Любовное письмо опустилось на дно – метафора на вес золота. Я бросаю туда же эпистолярный снежок и нажимаю на кнопку смыва. Затем поворачиваюсь к зеркалу, стираю с поверхности грязь и смотрю на свое отражение. Худосочное. Как палочный человечек.
Долбаная Кэти!
До того как мамин телефон отключили, я звонила раз в день. Кэти сказала, что, наверное, не стоит. Мол, я должна дать маме немного личного пространства, будто речь о симпатичном парне или типа того.
Сжимаю этот последний листок в руке, точно боевой снаряд, и вдруг меня озаряет. А что, если Кэти прятала и другие письма? Мама уехала три месяца назад. Первые два (плюс еще немного) я получала по письму в неделю, а три недели назад связь оборвалась. Но вдруг нет? Кэти ясно дала понять, что не в восторге от моих звонков маме, так с чего ей одобрять переписку? Может, в доме осталась еще одна спрятанная банка из-под кофе с трехнедельными посланиями от мамы?
Разжимаю кулак, перечитываю буквы на снаряде.
«Подумай что будет лучше для нее. Пожалуйста, измени решение».
Это обо мне. И для меня лучше всего быть с мамой.
Но Кэти не хочет, чтобы я ей звонила. Не хочет, чтобы писала. И конечно, не хочет, чтобы мы увиделись.
Новые искры распаляют глубокую, необъятную пламенную ненависть. Я запихиваю шестое письмо в карман и выуживаю свою боевую раскраску. Обычно это священный процесс, требующий немалой доли изящества. Но сейчас в этом плане я где-то между велоцираптором и нулем. Короче, далека от изящества.
Прежде, чем помада касается моих болезненно-землистых щек, унитаз за спиной издает отрыжку. Под ногами громко булькает, и только теперь я замечаю табличку под зеркалом:
БУМАЖНЫЕ ПОЛОТЕНЦА
И СРЕДСТВА ЖЕНСКОЙ ГИГИЕНЫ
ВЫБРАСЫВАТЬ В ВЕДРО
НЕ СМЫВАТЬ
Етить-колотить!
Я слышу звук стремительного потока и знаю, что будет дальше.
Первым делом: мои кроссы. Я убираю помаду и запрыгиваю на раковину, и в тот же миг из-под пластикового ободка унитаза начинает сочиться ржавая вода. Из своего невообразимого гнезда я с ужасом наблюдаю, как она заливает пол. За неимением знаний о работе канализационной системы автобуса мне остается лишь представить гигантский желудкоподобный резервуар в его кипящих недрах, переполненный и готовый извергнуться, благодаря смятым письмам. Одно можно сказать наверняка: воняет уже так, что у-у-ух. Я оглядываю кабинку в поисках чего-нибудь, что остановит утечку: аварийный рычаг на случай потопа, гидравлический тормоз или какую-нибудь кнопку выброса, которая катапультирует меня из автобуса. Но нет ни рычагов, ни тормозов, ни кнопок.
Остается только бегство.
С безопасного сиденья-раковины я тянусь к двери сдвигаю щеколду на «СВОБОДНО». Затем раскачиваю туда-сюда ногами, чтобы инерции хватило для приличного прыжка через дверной проем в проход. Приземление не очень удачное, но кроссовки не испачкала – уже что-то. Нацепив на лицо свою лучшую «кто, я?» улыбку, закрываю дверь и возвращаюсь в свой ряд.
– Все хорошо, милая? – спрашивает Арлин.
Я улыбаюсь – кто, я? – протискиваюсь мимо ее ног и сажусь на место. Меньше чем через тридцать секунд в хвосте автобуса начинаются волнения. Выглянув из-за спинки сиденья, вижу, как пассажиры морщатся и машут перед лицами руками. Некоторые даже смеются, но это шок-и-трепет смех, а не ха-ха-ха-вот-умора.
Опускаю взгляд на британцев – они пялятся на меня, натянув рубашки на носы. Противогаз-стайл.
Все идет как надо. Я в автобусе, полном умников.
Откидываюсь на спинку, смотрю в окно здоровым глазом и не могу сдержать легкую улыбку. Впервые за долгое время я в своей стихии.
Округ Ялобуша, штат Миссисипи
(До цели 818 миль)
6. Иногда нам просто нужна штука
Шестнадцатилетний Вик Бенуччи всегда в центре внимания. У него крайне редкое заболевание: синдром Мебиуса, при котором на лице полностью отсутствует мимика. Два года назад у мальчика умер отец, и Вик до сих пор не может пережить утрату. Когда ухажер матери делает ей предложение, Вик убегает из дому, прихватив с собой урну с прахом отца. В ней он находит написанное отцом письмо, полное таинственных посланий, которые Вик должен разгадать, чтобы исполнить его последнюю волю.
В мире свирепствует вирус, который переносят мухи. Гигантские рои насекомых сметают все на своем пути, пожирая людей и животных, а выживших заражая страшной болезнью. Инфраструктура разрушена, города превратились в руины. Немногие уцелевшие прячутся в лесной глуши. Среди них – ученый, который без конца рассказывает своей дочери Нико легенду о загадочной геологической аномалии, обнаруженной в Манчестере, в водах реки Мерримак. Когда жена ученого умирает от вируса и он сам серьезно болен, Нико вместе с верным псом Гарри отправляется в Манчестер.
Ной Оукмен всегда хотел написать книгу. И у него было для этого все: талант, персонажи и толстая тетрадь. Единственное, чего ему не хватало, так это сюжета. Тяжело писать истории, когда с тобой происходят странные вещи, Ноя будто загипнотизировали… А что еще думать, когда ты вдруг начал видеть то, чего не замечал раньше? Он то ли сходит с ума, то ли взрослеет. И первое, и второе – не очень приятно. Но кажется, все это неплохой сюжет для книги.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!