Моше и его тень. Пьесы для чтения - [14]
Этингоф: Не слушайте его, не слушайте!.. Ну, какая там ответственность!.. Какие-то жалкие приживалки, на которых никто даже и смотреть бы не стал!.. Да, какие из них, ей-богу, наложницы?.. Так. Пустяки. Мелочь. Недоразумение.
Бог: Это он сейчас говорит, что недоразумение…
Анна: Вы это сейчас только говорите.
Бог: А дай ему волю, так он, наверное, с этими недоразумениями и не расставался бы…
Анна: А дай вам волю, так вы бы и не расставались совсем.
Этингоф (протягивая к Анне руки): Гусеничка моя!.. Ну, посмотри же на меня… Ведь это все форменная клевета.
Анна: Ах, как я устала от всего этого… Какие же они все-таки ужасные создания, эти мужчины… (Трогая растрепавшиеся волосы). Вы только посмотрите, как я тут с вами вся порастрепалась, просто ужас… Где тут у вас можно привести себя в порядок?
Этингоф: По коридору, по коридору, ангел мой… Так прямо и идите.
Анна уходит.
(Поднимаясь с колен). Ну, что, доволен теперь?.. Все помои вылил на бедного Этингофа или у тебя еще припасено?
Бог: Что касается помоев, милый, то каждый льет их на себя сам и моя помощь тут не требуется… Разве я не предупреждал тебя, что все тайное рано или поздно становится явным?..
Короткая пауза. Этингоф и Бог смотрят друг на друга. Неожиданно откуда-то из глубины квартиры раздается истошный визг Анны и почти сразу же на пороге комнаты появляется она сама.
Анна (кричит, показывая пальцем): Там…Там…
Этингоф: Что, что?
Анна: Мертвый! Мертвый!.. Совершенно мертвый. (Прячется за спиной Этингофа). Мужчина. В сапогах. Мокрый и мертвый…
Бог: Мокрый, мертвый и в сапогах… Какая мерзость, должно быть!.. (Поднявшись). Наверное, мне будет лучше к себе пойти. (Уходит).
Этингоф: Успокойся, успокойся, моя козочка…Это, наверное, дядя мой, о котором я тебе еще не рассказывал… Он к нам иногда заходит, чтобы ванну принять.
Анна: Но он совершенно мертвый!.. Вы что, не понимаете?
Этингоф: Конечно, он совершенно мертвый, душа моя… А как, по-вашему, должен выглядеть человек, которого топила в ванной вся коммунальная квартира?
Анна: Но зачем? Зачем?..
Этингоф: Откуда мне это знать, милая?.. Никто, наверное, и не помнит уже, зачем. Ведь сорок лет прошло. Теперь он иногда заходит по старой памяти, чтобы помыться… Нельзя же все время грязным ходить…
Анна: Какой ужас!.. Я теперь, наверное, никогда не смогу ванну принимать… Он ушел? Ушел?
Этингоф: Убежал, я думаю.
Анна (опускаясь в кресло) Господи!.. Если бы вы только знали, как мне было страшно!
Этингоф: А это, потому что вы на меня набросились из-за этого глупого института наложниц, которого, может, на самом деле и не было никогда.
Анна всхлипывает
Ну, будет вам, будет… Что ж, теперь… (Подходя ближе, понизив голос). А хотите я вас на коленочках покачаю?
Анна: Зачем?
Этингоф: Я думал, может вам приятно будет… Но если вы не хотите, то давайте я вам тогда одну вещицу интересную покажу… (Открыв один из ящиков письменного стола, достает оттуда маленький камушек). Вот, взгляните… Такого, я вас уверяю, вы еще не видели.
Анна: Что это?
Этингоф: Это камушек один. Я храню его с детства, потому что он волшебный.
Анна: Какой смешной… Зачем он вам?
Этингоф (загадочно): А вы разве не видите?..
Анна: Что?
Этингоф: Да вон же!.. Здесь внизу… Маленькая дверка… Видите?
Анна: Где?
Этингоф: Да вы поверните, поверните, вот же она… Маленькая дверца с ручкой.
Анна: Ой, и правда!.. Вот она!.. Какая малюсенькая!..
Этингоф: Я нашел его в скверике, возле фонтана. Другой бы, может, и не догадался бы, а я сразу понял, что это такое. (Громким шепотом). Потому что там – Рай.
Анна (шепотом): В камушке?
Этингоф (шепотом): Прямо там, за этой дверцей. Теперь вы понимаете, что это за камушек?
Анна (шепотом): Прямо за дверцей?.. Но ведь Рай большой. Он огромный. Как же он умещается в таком маленьком камушке?
Этингоф: А я откуда знаю, как он там умещается?.. Достаточно знать, что он тут, совсем рядом, за дверкой… Когда придет время, я проберусь туда и встану рядом с дверкой. И буду стоять там столько, сколько понадобится. А когда ангелы небесные откроют эту дверцу, чтобы выбросить из Рая мусор, я сразу – шмыг! (Довольный смеется).
Анна: Шмыг?
Этингоф: Шмыг.
Анна: А можно мне тоже, шмыгнуть вместе с вами?
Этингоф: Зачем?
Анна: Вы что же, хотите один туда попасть?
Этингоф: Признаться, я как-то об этом раньше не думал… Вы разве тоже хотите?
Анна: А вы как думаете?
Этингоф: Я думаю, что нам сейчас еще рано об этом говорить. (Отнимает у Анны камушек и возвращает его в ящик стола). В конце концов, это не игрушка, чтобы вот так вот взять и все сразу решить… Там видно будет…
Резко и оглушительно звонит телефон.
(Скривившись как от зубной боли). О, Господи…
Телефон звонит.
Не подходите!.. Это Фрида Марковна звонит… Слышите, какой звоночек?.. Словно стальной буравчик. (Сквозь зубы). Так прямо и норовит пробуравить тебе что-нибудь…
Анна: Но ведь вы сказали, что она умерла, Фрида Марковна… Как же она может звонить, если умерла?
Этингоф: А вы, наверное, думаете, что это ее остановит?.. Я вас умоляю… Ничто во всем мире не остановит Фриду Марковну, когда что-то втемяшится в ее маленькую головку… (Схватив подушку, быстро накрывает ею телефон
Кажущаяся ненужность приведенных ниже комментариев – не обманывает. Взятые из неопубликованного романа "Мозес", они, конечно, ничего не комментируют и не проясняют. И, тем не менее, эти комментарии имеют, кажется, одно неоспоримое достоинство. Не занимаясь филологическим, историческим и прочими анализами, они указывают на пространство, лежащее за пространством приведенных здесь текстов, – позволяют расслышать мелодию, которая дает себя знать уже после того, как закрылся занавес и зрители разошлись по домам.
"Современная отечественная драматургия предстает особой формой «новой искренности», говорением-внутри-себя-и-только-о-себе; любая метафора оборачивается здесь внутрь, но не вовне субъекта. При всех удачах этого направления, оно очень ограничено. Редчайшее исключение на этом фоне – пьесы Константина Поповского, насыщенные интеллектуальной рефлексией, отсылающие к культурной памяти, построенные на парадоксе и притче, связанные с центральными архетипами мирового наследия". Данила Давыдов, литературовед, редактор, литературный критик.
Роман «Мозес» рассказывает об одном дне немецкой психоневрологической клиники в Иерусалиме. В реальном времени роман занимает всего один день – от последнего утреннего сна главного героя до вечернего празднования торжественного 25-летия этой клиники, сопряженного с веселыми и не слишком событиями и происшествиями. При этом форма романа, которую автор определяет как сны, позволяет ему довольно свободно обращаться с материалом, перенося читателя то в прошлое, то в будущее, населяя пространство романа всем известными персонажами – например, Моисеем, императором Николаем или юным и вечно голодным Адольфом, которого дедушка одного из героев встретил в Вене в 1912 году.
Патерик – не совсем обычный жанр, который является частью великой христианской литературы. Это небольшие истории, повествующие о житии и духовных подвигах монахов. И они всегда серьезны. Такова традиция. Но есть и другая – это традиция смеха и веселья. Она не критикует, но пытается понять, не оскорбляет, но радует и веселит. Но главное – не это. Эта книга о том, что человек часто принимает за истину то, что истиной не является. И ещё она напоминает нам о том, что истина приходит к тебе в первозданной тишине, которая все еще помнит, как Всемогущий благословил день шестой.
Автор не причисляет себя ни к какой религии, поэтому он легко дает своим героям право голоса, чем они, без зазрения совести и пользуются, оставаясь, при этом, по-прежнему католиками, иудеями или православными, но в глубине души всегда готовыми оставить конфессиональные различия ради Истины. "Фантастическое впечатление от Гамлета Константина Поповского, когда ждешь, как это обернется пародией или фарсом, потому что не может же современный русский пятистопник продлить и выдержать английский времен Елизаветы, времен "Глобуса", авторства Шекспира, но не происходит ни фарса, ни пародии, происходит непредвиденное, потому что русская речь, раздвоившись как язык мудрой змеи, касаясь того и этого берегов, не только никуда не проваливается, но, держась лишь на собственном порыве, образует ещё одну самостоятельную трагедию на тему принца-виттенбергского студента, быть или не быть и флейты-позвоночника, растворяясь в изменяющем сознании читателя до трепетного восторга в финале…" Андрей Тавров.
"По согласному мнению и новых и древних теологов Бога нельзя принудить. Например, Его нельзя принудить услышать наши жалобы и мольбы, тем более, ответить на них…Но разве сущность населяющих Аид, Шеол или Кум теней не суть только плач, только жалоба, только похожая на порыв осеннего ветра мольба? Чем же еще заняты они, эти тени, как ни тем, чтобы принудить Бога услышать их и им ответить? Конечно, они не хуже нас знают, что Бога принудить нельзя. Но не вся ли Вечность у них в запасе?"Константин Поповский "Фрагменты и мелодии".
Мы можем общаться с Богом! Какая потрясающая истина! Но это только начало. Его воля в том, чтобы наши взаимоотношения становились все более близкими и глубокими. Он сказал, что хочет открыться нам в любви, славе и святости. И поскольку Сам Бог бесконечен, то и развитию отношений с Ним также нет предела. Эти отношения не только с одним, каким-то особенным человеком, Бог приглашает в общение и желает говорить с каждым верующим. Книга "Чудо общения с Богом" – реальная помощь тем, кто хочет жить в каждодневном общении со своим Творцом!
Мы каждый день сталкиваемся с узлами будь то шнурки, галстук или электрический шнур. Чтобы быстро и хорошо завязать необходимые узлы, следуйте нашим практическим советам и иллюстрированным схемам, которые помогут вам шаг за шагом научиться искусству завязывания узлов. В походах, на рыбалке, перед зеркалом или на кухне — узлы станут вашими лучшими друзьями в быту!
В этой книге рассказывается о тернистом пути писателя в наше время. Прочитав интервью и очерки, вы узнаете о трудностях и взлетах в творческой жизни сочинителя, о взаимоотношениях с издателями, о том, какую роль в творчестве играют предыдущие профессии автора.
История России, нашего Отечества, насчитывает более тысячи лет, и это богатая событиями история. Удержать в памяти каждую важную деталь невероятно сложно, но в этом поможет этот иллюстрированный справочник. Он предлагает вниманию читателя множество кратких, но емких статей, объединенных наглядным «каркасом» дат — опорных точек, по которым легко составить представление о той или иной исторической эпохе и ее героях. Речь пойдет не только о великих битвах, героических победах и трагических поражениях, но и о выдающихся открытиях мореплавателей и ученых, гениальных творениях писателей, художников и архитекторов, о замечательных личностях и простых людях.
Составлено гением. Для ангеловедов, читателей и потомков. Подсчитаны книжные буквы за четверть века, математический подход. Самая финальная версия от 28 декабря 2020 года.«Ты сам всё увидишь. Ибо блажен тот, кто способен видеть. И, разумеется, способен читать» (с). Андрей Ангелов.
– Бывают ли крокодилы добрыми? – Кто на самом деле победил на выборах президента в 1996 году? – Может ли в мозгу закончиться место для памяти? – Почему в пупках возникают катышки? – Каково было учиться в советской школе? Эти и другие вопросы задавали пользователи сервиса The Question, а мы в течение последнего года каждый день искали тех, кто даст ответы. В этой книжке 297 самых странных вопроса. Мы не гарантируем, что вы станете умнее, если прочитаете ответы на них, но, по крайней мере, о потраченном времени вы не пожалеете. Книга может вызывать острые приступы любопытства.