Мощное падение вниз верхового сокола, видящего стремительное приближение воды, берегов, излуки и леса - [2]
Привязанного к плоту человека звали Козел.
Прозвище это обидное, прозвище некрасивое приросло к нему давно. Оно вовсе не исчерпывало сути человека: был он много хуже любого козла и хорошо знал это, но прозвище свое, его в общем даже возвышавшее, делавшее его равным совершенно безвредному, хоть и норовистому животному, все одно ненавидел и тех, кто был его слабей, карал за “Козла” нещадно. Колька Козел был маклак, по-теперешнему — перекупщик. Он брал у “челноков” привозимый из Польши и Китая товар, прибыльно сбывал его другим торгашам. Но сразу же все приторгованное и спускал: деньги у Козла не держались.
Накануне, тихим, теплым, каким-то чуть не летним вечером, после крутой и злобной гулянки Козел поволок своего дружка Сеньку на Волгу: освежиться поволок, успокоиться. За Сеньку деньги цеплялись крепко. Было у него в городке два дома, была конюшня с пятью-шестью скаковыми лошадками, отдаваемыми в Нижний внаем, болталась у берега яхта-паровичок.
На берегу, забыв об искомом покое и для большего кайфа, Козел нанял четырех бомжей тягать на канатах яхту вдоль берега: вверх-вниз, вниз-вверх. Яхта и сама ходила справно. Однако ж с бомжами было как-то веселей, сподручней…
— Будете у нас за бурлачков! А Семен Семеныч труд ваш, глядь, да и оплатит!
Длинный, но уже и толстеющий Семен, с бурыми, а когда-то красненькими щеками, с обвислым чубчиком и неясным лицом, подтверждающе кивнул, мешковато и неуклюже полез в каюту. Козел же остался на палубе, стал “бурлачками” руководить: он суетился, орал, хватался за канаты, за корабельный колокол, снятый с теплохода и зачем-то установленный Сенькой на яхте, — словом, делал все, чтобы по-настоящему понравиться трем бабам, только что взятым на борт и сейчас любопытно выставлявшим крашенные головенки из трюма, а иногда и взбегавшим поочередно на палубу. Баб Козел слегка побаивался, всегда пытался к ним подольститься, пытался задобрить. Хоть мог, конечно, любую и купить, и взять силой. Но сильничать он никогда не смел, а вскипавшую от несмелости злобу вымещал на мужиках, ежели те, конечно, под руку подвертывались.
Бурлачки тягали себе яхту и тягали и вначале только над собой и над новым способом заработка подсмеивались. Однако потом и закряхтели, тянуть против течения стало невмочь, захотелось лямку скинуть, от яхты отвязаться. Но не тут-то было! Коротколапый, малоногий, со стянутым в узелок личиком, рыжеватый и кудреватый, шустрый, но и какой-то нескладный, несмотря на резвость свою и подвижность, Козел отвязаться никак не давал. Он кричал с борта и стращал, божился, что денег не даст ни рубля, и бурлачки, имевшие в деньгах великую нужду, до начальной почти темноты волочили яхту по течению и против течения, пока один из них, самый молодой, самый длинный и самый хилый, не упал. Он упал и минуты три лежал бездвижно. Это вконец расстроило Козла. Он просто-таки освирепел, потому как ясно видел: длинная жердь прикидывается! Хочет поиметь бабки задаром! Хочет лишить Кольку последнего кайфа и возможности рассказывать и показывать бабью, как и какую именно он даст всем в городке работу, ежели его до власти допустят…
Хилый лежал, “бурлачки” тупцевались на месте, яхта тоже вроде замерла на воде. Колька хотел уже завесть яхтенный мотор, с которым Сенька выучил его обращаться, хотел на моторе подойти к самому берегу, к причалу, но Семен, высунувшийся из каюты, сказал вяловато: “Брось. Хватит тут бензином пердеть. Давай передохнем. И девочкам твоя руготня набрыдла”. Колька видел и сам, что забава с “бурлачками” не удалась, что ее надо кончать, надо приступать к основному сегодняшнему делу: к раздеванью, укладыванью на койки или прямо на застланный чистой дорожкой пол приглашенных на яхту баб…
Но вслух он только пуще взъярился:
— А вот я им счас задвину! Счас, счас… А ну тяни к берегу!
Колька снова заметался по палубе, а бурлачки, неохотно отлепившись от своего, теперь уже сидящего на земле дружка, тяжко и медленно подтянули яхту почти к самому берегу. Через несколько минут Колька, намочив ноги, соскочил сначала на подгнивший, далеко заходящий в речку и поминутно заливаемый водой причал, затем на берег, растолкал “бурлачков”, обступивших пересаженного подальше от воды хиляка.
— Ты чё-о? Или сморился, падло? — нежно лыбясь, вопросил Колька. “Бурлачок” хилый, “бурлачок” длинноносый был глуховат, да и глуповат был тоже. Он ориентировался на интонацию. Услыхав в голосе хозяина нежность звенящую, ласку тихую, бурлачок мелко-благодарственно затряс головой.
— Ну, тогда сейчас и рассчитаемся! Сперва, значит, с “несморенными!” — Колька вынул из кармана Семеновы деньги, одну бумажку вложил старшему бомжу в карман коричневого драпового пальто с надорванным рукавом, еще три мелкие купюры просто кинул в воздух через плечо и тут же опять развернулся к сидящему на земле.
— Ну, а с тобой как рассчитываться будем? Ты ведь, гнида, небось, сам лямку не тянул, все на них спихнул? А?
— Да-да-да… — опять мелко заулыбалась, закивала головой глухая тетеря. — Да, верно… да, правильно…
— Значит спихнул-таки? — Колька как ужаленный подпрыгнул на месте, затем сделал шаг вперед и, подражая киношным каратистам, ударил хилого в грудь ногой. Удар получился несильный и некрасивый, какой-то дергано-ломаный, корявый. Однако хилому бурлачку хватило и такого: он тут же булькнул горлом, закатил глаза, снова упал на спину.
История музыкальной культуры России в рассказах о великих композиторах: Глинке, Мусоргском, Чайковском, Стравинском и других.Для старшего школьного возраста.Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования РФ для дополнительного образования.Книги серии История России издательства «Белый город» признаны лучшими книгами 2000 года.
Это история о самом известном в мире российском композиторе, музыка которого отличается красочностью, романтичностью и необычайным мелодическим богатством. Книга предназначена для детей младшего и среднего школьного возраста.
Российский подданный, авантюрист и прожектер Иван Тревога, задумавший основать на острове Борнео Офирское царство, по приказу Екатерины II помещен в Смирительный дом. Там он учит скворца человеческой речи. Вскоре Тревоге удается переправить птицу в Москву, к загадочной расселине времен, находящейся в знаменитом Голосовом овраге. В нем на долгие годы пропадали, а потом, через десятки и даже сотни лет, вновь появлялись как отдельные люди, так и целые воинские подразделения. Оберсекретарь Тайной экспедиции Степан Иванович Шешковский посылает поймать выкрикивающего дерзости скворца.
«Романчик» Бориса Евсеева – это история любви, история времени, история взросления души. Студент и студентка музыкального института – песчинки в мире советской несвободы и партийно-педагогического цинизма. Запрещенные книги и неподцензурные рукописи, отнятая навсегда скрипка героя и слезы стукачей и сексотов, Москва и чудесный Новороссийский край – вот оси и координаты этой вещи.«Романчик» вошел в длинный список номинантов на премию «Букер – Открытая Россия» 2005.
Сегодня, в 2017 году, спустя столетие после штурма Зимнего и Московского восстания, Октябрьская революция по-прежнему вызывает споры. Была ли она неизбежна? Почему один период в истории великой российской державы уступил место другому лишь через кровь Гражданской войны? Каково влияние Октября на ход мировой истории? В этом сборнике, как и в книге «Семнадцать о Семнадцатом», писатели рассказывают об Октябре и его эхе в Одессе и на Чукотке, в Париже и архангельской деревне, сто лет назад и в наши дни.
Борис Евсеев – один из самых необычных сегодняшних русских писателей. Его проза остросюжетна и метафорична, характеры персонажей уникальны, но при этом почти всегда узнаваемы. Особое внимание Евсеев уделяет жанру рассказа, ставшему под его пером неповторимым явлением в современной русской прозе. В рассказах Евсеева есть всё, что делает литературу по-настоящему художественной и интересной: гибкий, словно бы «овеществлённый» язык, динамичный сюжет, прочная документальная основа, острое проникновение в суть происходящих событий. Великолепие и нищета современной России, философы из народа и трепетные бандиты, чудаковатые подмосковные жители и неотвратимо манящие волшебством своей красоты женщины – вот герои, создающие особую повествовательную среду в насквозь русских, но понятных любому жителю земли в рассказах и новеллах Бориса Евсеева.
Судьба – удивительная вещь. Она тянет невидимую нить с первого дня нашей жизни, и ты никогда не знаешь, как, где, когда и при каких обстоятельствах она переплетается с другими. Саша живет в детском доме и мечтает о полноценной семье. Миша – маленький сын преуспевающего коммерсанта, и его, по сути, воспитывает нянька, а родителей он видит от случая к случаю. Костя – самый обыкновенный мальчишка, которого ребяческое безрассудство и бесстрашие довели до инвалидности. Каждый из этих ребят – это одна из множества нитей судьбы, которые рано или поздно сплетутся в тугой клубок и больше никогда не смогут распутаться. «История Мертвеца Тони» – это книга о детских мечтах и страхах, об одиночестве и дружбе, о любви и ненависти.
Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
УДК 82-1/9 (31)ББК 84С11С 78Художник Леонид ЛюскинСтахов Дмитрий ЯковлевичСон в начале века : Роман, рассказы /Дмитрий Стахов. — «Олита», 2004. — 320 с.Рассказы и роман «История страданий бедолаги, или Семь путешествий Половинкина» (номинировался на премию «Русский бестселлер» в 2001 году), составляющие книгу «Сон в начале века», наполнены безудержным, безалаберным, сумасшедшим весельем. Весельем на фоне нарастающего абсурда, безумных сюжетных поворотов. Блестящий язык автора, обращение к фольклору — позволяют объемно изобразить сегодняшнюю жизнь...ISBN 5-98040-035-4© ЗАО «Олита»© Д.
Элис давно хотела поработать на концертной площадке, и сразу после окончания школы она решает осуществить свою мечту. Судьба это или случайность, но за кулисами она становится невольным свидетелем ссоры между лидером ее любимой K-pop группы и их менеджером, которые бурно обсуждают шумиху вокруг личной жизни артиста. Разъяренный менеджер замечает девушку, и у него сразу же возникает идея, как успокоить фанатов и журналистов: нужно лишь разыграть любовь между Элис и айдолом миллионов. Но примет ли она это провокационное предложение, способное изменить ее жизнь? Догадаются ли все вокруг, что история невероятной любви – это виртуозная игра?
Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.