Моруроа, любовь моя - [52]

Против такого напора Недо не смог устоять. Правда, он возразил, что все сроки истекли, теперь при всем желании ничего нельзя поделать. Однако тут он ошибался. Рано утром губернатор Сикурани позвонил ему, чтобы сообщить: если Недо вдруг передумал, в избирательном законе есть параграф, согласно которому кандидат может де-факто аннулировать свое выдвижение. Для этого надо всего-навсего прекратить выдачу бюллетеней, плакатов и брошюр. Может быть, во Франции такой способ и годится, сказал на это Недо. Но как применить его в огромной островной области Французской Полинезии, где все избирательные документы рассылаются сразу на оба тура и в остающийся короткий срок собрать их немыслимо? Пустяки, ответил губернатор. Отправим на все острова телеграммы, чтобы ваши бюллетени выбросили в мусорный ящик. Было очевидно, что так и будет сделано, что бы ни ответил Недо…

Как раз из-за больших расстояний между островами не представлялось возможным провести второй тур выборов через неделю после первого. И если во Франции оставшиеся кандидаты снова ринулись в бой 12 марта, то во Французской Полинезии второй тур был перенесен на 19 марта. Как известно, во Франции итоги оказались безрадостными для голлистов и их союзников. Сколько ни подсчитывали и ни пересчитывали голоса, сколько кандидатов ни переходили из одного лагеря в другой, соотношение оставалось таким, что еще не избранный депутат Французской Полинезии вполне мог решить исход в пользу той или иной коалиции.

Благодаря этой неожиданной и непрошеной помощи Фрэнсис Сэнфорд победил во втором туре с незначительным преимуществом: 13 633 голоса против 13 289, поданных за Теарики. Для тех читателей, кому отталкивающие эпизоды этой истории покажутся неправдоподобными, добавим, что они легко поддаются проверке. Ибо Теарики обратился в Государственный совет с жалобой по поводу недопустимых действий губернатора в роли агитатора, приложив данные под присягой показания свидетелей, всецело подтверждающие приведенную выше версию. Когда Государственный совет после долгой волокиты вынес вердикт, он указал лишь на одно нарушение, а именно: губернатор преступил закон, учредив отдельные избирательные участки на атомных полигонах архипелага Туамоту. Что, однако, не могло служить основанием для объявления выборов недействительными.

23. ТАИТЯНСКИЙ ЯЗЫК — ИНОСТРАННЫЙ

Описанная нами махинация была в данной предвыборной кампании далеко не единственной. Не меньше Теарики возмущался тем, что губернатор помешал ему издавать предвыборную газету на таитянском языке. Как ни странно, чтобы печатать «газеты и периодические издания на других языках, кроме французского», требуется получить письменное разрешение губернатора. Запрет был введен в 30-х годах, чтобы воспрепятствовать ввозу и распространению коммунистической литературы на китайском языке среди выходцев из Китая. Но со временем у губернаторов появилась прискорбная склонность толковать это постановление буквально, и даже издания на таитянском языке не могли печататься без их милостивого дозволения.

В 30-х, 40-х и 50-х годах мало кто выступал против этой несуразицы по той простой причине, что ни одному таитянину вообще не приходило в голову издавать газету или журнал. Что до предвыборной агитации, то она в те годы осуществлялась только устно. В крайнем случае, партии — печатали отдельные листовки, не подверженные губернаторскому запрету, поскольку они не были «периодическими» изданиями.

И вот в начале 1967 года Теарики задумал впервые в истории Таити издавать политический журнал на таитянском языке. Задолго до мартовских выборов он обратился к губернатору с письменным ходатайством.

Через три недели после выборов он получил такой ответ:

«В вашем письме от 2 февраля 1967 года вы, ссылаясь на указ от 11 декабря 1932 года, ходатайствуете о разрешении издавать еженедельник на таитянском языке под названием «Те хере аиа», а также помещать таитянские тексты во французском издании этого журнала.

На заседании 22 февраля 1967 года мы постановили, что ваше ходатайство не может быть удовлетворено.

С глубоким уважением

Жан Сикурани, губернатор»

Теперь Теарики предусмотрительно обратился не в Государственный совет в Париже, а в местную Территориальную ассамблею. Вот текст его обращения:

«Совершенно очевидно, что губернатору не по нраву мои политические воззрения и он поэтому прибег к постыдному трюку, задержав ответ до окончания выборов. Но в этом деле есть и более серьезный момент: закон и в 1967 году по-прежнему позволяет губернатору здесь, на Таити, по своему произволу запрещать издание газет и журналов на таитянском языке.

Это возмутительно, это противоречит всем правовым нормам! Народ не может свободно изъявлять мысли и чувства в своей стране. Странный способ вознаграждать нас за доверие, проявленное нашими отцами, когда они согласились передать бразды правления Франции.

Хочу также напомнить вам, что указ 1932 года был принят исключительно, чтобы помешать антифранцузской пропаганде, которая с тех пор совсем прекратилась. Сегодня этот нелепый указ направлен исключительно на то, чтобы зажать рот нам, полинезийцам, осмеливающимся сказать хоть одно слово против колониальной политики правительства. Это возмутительное положение нельзя больше терпеть. Французская конституция гарантирует Французской Полинезии такую же свободу печати и воззрений, как и самой Франции.