Моруроа, любовь моя - [4]

Бурные майско-июньские события 1958 г. во Франции вынудили ее правящие круги проявить гибкость и сдержанность не только во внутренних делах, но и во взаимоотношениях с заморскими территориями. Пуванаа был амнистирован и вернулся на Таити. В сентябре 1971 г. 76-летнего ветерана избрали в Сенат, забаллотировав Альфреда Порой. Сэнфорд в Национальном собрании и Пуванаа в Сенате внесли проекты резолюций об автономии Полинезии. Но и на этот раз они не добились успеха.

В период президентства В. Жискар д’Эстена, в июне 1977 г., французский парламент принял новый статус Полинезии, предусматривавший, в частности, что вице-председателем Правительственного совета должен являться лидер партии, располагающей большинством в Территориальной ассамблее. Он получил право лично вести заседания, на которых обсуждались внутренние полинезийские дела. Компетенция совета была несколько расширена. В его ведение перешли вопросы использования местных ресурсов, в том числе и ископаемых, преподавания в школах национального языка и др.

Однако верховный комиссар территории, назначаемый в Париже, сохранил за собой пост председателя Правительственного совета, хотя и без права отмены его решений. Центральные французские власти, как и в «добрые» колониальные времена, не выпустили из своих рук руководство вооруженными силами, внешними сношениями, юстицией, такими важными средствами массовой информации, как радио и телевидение. В Полинезии по-прежнему существовала мажоритарная система голосования. В итоге автономисты добились известных перемен. Вместе с тем проблема достижения подлинной независимости осталась нерешенной.

Но в правящих кругах Франции считали, что предел уступок достигнут. Это ясно дал понять Жак Ширак, мэр Парижа, лидер голлистской партии, в недалеком будущем один из кандидатов на президентских выборах 1981 г., потерпевший поражение в первом туре голосования. Находясь на Таити, он 21 июля 1978 г., на встрече с верховным комиссаром территории Полем Кусераном, депутатами Национального собрания Фрэнсисом Сэнфордом и Гастоном Флоссом, мэрами-автономистами, восхвалял новый статус Полинезии и заявил, что ее «независимость привела бы полинезийцев к необходимости согласиться со снижением их жизненного уровня»[6]. Это была откровенная угроза «экономических санкций» против непокорных островитян.

Политическая борьба в Полинезии продолжается. В ней в современных условиях участвуют три основных направления. Сторонники независимости выражают интересы местных мелкобуржуазных кругов и крестьянства. Голлисты, представляющие французское население и смешанную по своему происхождению буржуазию, не идут дальше требований расширения полномочий Правительственного совета при сохранении в целом нынешнего статуса французской Океании. К их позиции близки и так называемые независимые, социальная база которых — горожане, профсоюзы.

Политические и экономические проблемы Полинезии все еще ждут своего решения. После избрания в мае 1981 г. Франсуа Миттерана президентом Французской Республики была создана специальная комиссия из представителей метрополии и местного полинезийского населения с целью изучить возможности для новых реформ административной системы Полинезии.

В книге Бенгта и Мари-Терезы Даниельссон большое место занимают личность генерала де Голля и его политика. Дело не в том, что де Голль дважды — в 1956 и 1966 гг. — посещал Полинезию, хотя и это обстоятельство имеет значение. Главное состоит в том, что основатель Пятой Республики своим единоличным решением превратил атоллы Полинезии в полигоны для испытаний национального ядерного оружия. А это основная проблема, волнующая авторов и заставившая их взяться за перо. Однако оценки деятельности де Голля в книге противоречивы.

Историческое место де Голля определяется прежде всего тем, что он обосновал и претворил в жизнь принципы независимой, самостоятельной внешней политики Франции, отвечающей ее национальным интересам. «Мы всегда считали, что сила политики Франции в ее самостоятельности. Независимая Франция может внести значительный вклад в укрепление международного мира. Советский Союз открыт для дружбы и сотрудничества с Францией»[7], — говорил Л. И. Брежнев.

Де Голль был верным представителем своего класса. Но это не помешало ему определять главные направления внешней политики страны глубже, точнее, прозорливее, чем это делал какой-либо другой из ведущих французских государственных деятелей. Обладая обостренным чувством политического реализма, де Голль сумел правильно оценить расстановку сил в современном мире и избрать для внешней политики Пятой Республики такие дороги в международной жизни, которые по многим — и при этом наиболее актуальным — проблемам международных отношений совпадали с национальными интересами французского народа, вели к укреплению мира и безопасности в Европе и на всем земном шаре.

Одна из основных идей концепции де Голля состояла в том, что независимая внешняя политика обязательно должна опираться на самостоятельную военную политику, определявшуюся в Париже, а не в Вашингтоне, Бонне или Лондоне. Этот тезис принципиального значения де Голль обосновал в ряде своих выступлений. «Нужно, чтобы оборона Франции была французской. Эта необходимость не всегда была признана на протяжении последних лет. Я это знаю. Необходимо ее восстановить. Если такой стране, как Франция, приходится вести войну, то это должна быть ее война. Нужно, чтобы ее усилие было ее усилием. Если бы было иначе, то наша страна вступила бы в противоречие со всем тем, что она представляет собой со времени своего возникновения, со своей ролью, со своим самоуважением, со своей душой»