Моруроа, любовь моя - [17]

Полицейские были готовы к бою, когда группа демонстрантов внезапно ринулась на штурм лестницы. Без особого труда, используя выгодную позицию и закон тяготения, полицейские оттеснили атакующих, навалившись на них сверху. Взбешенные неудачей, главари демонстрантов отвели назад незадачливую штурмовую группу, после чего заявили жандармскому капитану, что прибыли для мирных переговоров с лидерами большинства ассамблеи. Капитан явно счел это прекрасной идеей и уговорил полицейских пропустить делегацию оппонентов. Четверо делегатов были приняты председателем Территориальной ассамблеи Сераном и вежливо заявили:

— Если вы снимете свой законопроект, мы тотчас распорядимся, чтобы народ разошелся. Если же будете упорствовать, пеняйте на себя.

На что Серан сказал, чтобы они вышли вон.

«Народные массы» состояли из нескольких сот демонстрантов, в числе которых было очень мало полинезийцев и вовсе не было китайцев. Тем не менее наличных сил хватило, чтобы обрушить град камней на здание ассамблеи. Зазвенели разбитые стекла. Было также брошено несколько самодельных зажигательных снарядов, однако обошлось без пожара. Пуванаа подошел к окну, но осаждающие заглушили его голос дружными криками, усиленными мощными громкоговорителями. Тогда он принялся швырять обратно камни, залетевшие в зал заседаний. Остальные представители РДПТ последовали его примеру; когда кончились камни, пошли в ход пепельницы и ящики. Жандармы и солдаты по-прежнему стояли как вкопанные. И лишь когда тронулся с места бульдозер, они наконец вмешались и заставили водителя дать задний ход.

Неожиданное, хотя и запоздалое, вмешательство войск принудило главарей демонстрации переменить тактику. Они направили бульдозер в противоположную сторону, к резиденции губернатора, расположенной в парке в центре города. Ворота парка были заперты на висячий замок, но водитель бульдозера шутя высадил их, пользуясь тем, что жандармы и морские пехотинцы не успели перегруппировать свои силы. Как и положено при такого рода маневрах, демонстранты ринулись в прорыв и окружили резиденцию, крича «Да здравствует Франция!» и «Долой налог!». Недавно прибывший на остров губернатор Байи, типичный бюрократ, вышел на веранду, испуганно выслушал требования демонстрантов и пообещал «что-нибудь» предпринять — завтра. Справедливо полагая, что битва наполовину выиграна и настаивать сейчас на большем было бы неразумно, демонстранты отступили. Впрочем, ближе к ночи они передумали, собрались у дома Пуванаа, который солдаты забыли взять под охрану, и перебили все стекла.

Разумеется, число сторонников Пуванаа в десять — двадцать раз превышало количество французских демонстрантов. Но они жили кто в сельской местности, кто на других островах, и внезапное нападение на Территориальную ассамблею застало их врасплох, так что они не успели прийти на выручку. К тому же Пуванаа и прочие лидеры РДПТ просто не могли обратиться за помощью, поскольку полдня просидели в осаде. Однако, вырвавшись на свободу, они тотчас принялись мобилизовывать членов своей партии, живших на самом Таити. Ночью в город стали прибывать первые автобусы и грузовики, набитые полинезийцами, которые были вооружены острогами, дубинами, а кое-кто и ружьями. Наутро губернаторская резиденция была взята в кольцо, и ряды сторонников Пуванаа с каждым часом множились. Их противники, предусмотрительно занявшие позицию поодаль, оказались в меньшинстве, но они были вооружены намного лучше.

В этой взрывоопасной ситуации губернатор Байи ограничился тем, что вышел на веранду и зачитал следующее слезливое предупреждение: «В качестве губернатора и верховного представителя власти я сожалею о состоявшихся вчера в Папеэте беспорядках во время не одобренной мной демонстрации. Я представляю Францию и именем отечества призываю всех соблюдать действующий правопорядок».

Увы, к 30 апреля 1958 года с уважением к правопорядку Франции было покончено[17]. Уже больше месяца «мятеж» в Алжире грозил вылиться в гражданскую войну. Было лишь вопросом времени, когда призовут де Голля, чтобы он еще раз спас страну. В ожидании этого никто не решался ничего предпринимать. Многие высокопоставленные чиновники просто попрятались. К тому же с точки зрения министерства по делам заморских территорий маленькая демонстрация на Таити, не повлекшая за собой человеческих жертв, выглядела пустяковым делом. Тем более что профранцузские элементы, судя по поступившим телеграммам, справились своими силами, и посылать войска не потребовалось.

Быть или не быть гражданской войне на Таити теперь зависело прежде всего от того, что предпримет губернатор Байи. В конце концов он решился на то, что давно надо было сделать: созвал экстренное заседание министров во главе с Пуванаа. Когда губернатор примерно через полчаса снова показался на веранде, напряжение достигло предела.

— Правительственный совет постановил, — заявил он, — в связи с чрезвычайными обстоятельствами обратиться к Территориальной ассамблее и просить ее отложить введение нового закона о налоге.

Пуванаа согласился на эту временную уступку исключительно потому, что хотел избежать кровопролития, к которому привела бы дальнейшая конфронтация. Все демонстранты и контрдемонстранты разошлись, основательно сбитые с толку и весьма недовольные.