Морской наёмник - [64]
— Рванём, ребята, коли так, — подал наконец звучный рык гарпунёр, — не за китами счёт идёт — за жизнями. Адриановой и своими.
— Смотри-ка, буйс бортом к волне развернуло! Адриан бы подобного безобразия не допустил...
— От ведь резвые какие! — Михель от изумления даже по ляжкам себя громко хлопнул. — Скачут по воде аки посуху. Не ты ли знак какой скрытый подал, перевёртыш? — зыркнул сердито-требовательно на Яна.
Крутая волна, резко накренившая корабль, едва не вывалила Михеля за борт и дала ответ на все вопросы. «Нас же развернуло и болтает чёрт-те как. Вот они и всполошились».
— Ну-ка, Ян, покажи своё мастерство, не зря ж вы со шкипером только что не целовались. А я схожу пушчонку проведую, справлюсь: голос по-прежнему может подать или окончательно осипла в этой сырости?..
Михелю мучительно, буквально до спазмов, хотелось опрокинуть стаканчик-другой. Дикая смесь чувств, прежде всего восторга, но и тревоги тож изрядно, требовала успокоения другой смесью сверху, прежде всего смесью джина и воды. Проклятый ключ от брот-камеры ровно нашёптывал: «Ты только послушай, с каким ангельским звоном я проворачиваюсь в замке. С моим звуком может сравниться разве что тонкое позвякивание бутылочного горлышка о край тонкого стакана. Это тебе не грубый скрежет проржавевших замков и ключей, ведущих в давно брошенные палаты и опустошённые кладовые».
«Шёпот» звучал так явственно, что Михель вынужден был схватиться руками за голову и сжать её так, что виски заломило.
«Михель, у тебя никогда не было столько спиртного! А здесь его столько, что дюжину дюжин раз можно упиться до чёртиков. Ты этого хочешь немедленно? Ведь джин упакован в бочонки, бочонки под палубой, в трюме, трюм на буйсе "Ноя". А ещё, послушай, "Ной” теперь весь — от киля до клотика — твой! По меньшей мере уже с полчаса как. И джин не поможет тебе осознать этот прекрасный факт лучше, чем оно есть на самом деле».
Надо, надо привыкнуть к тому, хотя и трудно будет, что он в одночасье заделался судовладельцем. Никогда бы, верно, не смог стать армейским генералом на суше, зато вот так вот, довольно легко, стал капитаном на море. «Мы, конечно, дату рождения новой грозы морей отпразднуем, но попозже. Когда никто больше на мои права собственности покуситься не посмеет». И Михель решительно сдвинул ключ от брот-камеры вниз по связке, чтобы в руке у него оказалась отмычка от крюйт-камеры.
— Это, конечно, не бомбарда[122], — Михель довольно критически входил во владение своим имуществом, — ну так и нам не горнверк[123] долбать. Хватит и одной пробоины в борту вельбота. Надо будет, как ворвань продам, перво-наперво пушками обзавестись. Полдюжины, а то и дюжину прикупить...
Какой-то умелец — явно не корабельный плотник, молчун и тихоня Якоб, а на берегу ещё, — приспособил к вертлюжной в общем-то пушчонке[124] лёгкий съёмный деревянный станок на колёсах. Сейчас, когда некого кликнуть на подмогу, это нехитрое дополнение сослужит добрую службу. Пока Михель примеривался, что и как, тут и Ян подоспел.
— Я закрепил штурвал. Теперь не развернёт, — ответил он на немой вопрос Михеля и тут же сам задал вопрос: — Ты что, всерьёз решил отправить их на дно?
— Без сомнения, — громко и жёстко отчеканил Михель, пресекая возможные возражения. — Куда ж их ещё?
— Михель...
— Берись за пушку и — вперёд!
— Михель!
— Я уж сколько лет как Михель. Не боись, обойдёмся без крови — я только вельбот разнесу, и они недолго покупаются. Глянь-ка, кстати, миротворец, ведь они же сюда гребут! Почуяли, сволочи, засуетились. Это всё, верно, Питер-ведун. Ведь не могли же они из шлюпки разглядеть, что тут у нас творится. Может, это ты, малахольный, сигнал какой им подал? — Михель спросил больше для острастки, не сомневаясь в ответе, и всё же ему заметно полегчало, когда Ян отрицательно затряс головой. — Но это даже хорошо, что они к нам гребут. Легче будет ядро вмазать, с близкой-то дистанции.
Вдохнув горький дымок от зажжённого фитиля, Михель на мгновение вновь представил себя на изрытом ядрами и копытами Люценском поле, где всё перемешалось: паппенгеймовцы и люди Густава, лошади и пушки, мёртвые, раненые и живые. А он, Михель, — в центре этой мешанины. И их позиция — как осевой, центральный стержень посреди этого хаоса. Призван возродить порядок и воздать каждому по заслугам. Яростно спорят Гюнтер и Фердинанд, остальные просто орут что есть мочи, не захлопывая глоток. Остро пахнет сгоревшим порохом, взрытой сырой землёй и свежей кровью... Н-да, а вот последний запашок Яну, окажись он там, пришёлся бы явно не по душе...
— Ставлю дукат на крейцер, что им крышка! Гробовая! Ad patres, ad patres[125], как говаривал миляга Гюнтер в подобном случае. Жаль, вы с ним не познакомились...
И в этот момент, совершенно неожиданно, как выстрел в спину, безропотный доселе Ян перехватил руку с фитилём:
— Не надо!
«Боже ж ты мой! Глазища-то какие — ровно у солдата, штурмующего демилюн[126] с сотней орудий. Вся жизнь, все силы души ушли в глаза», — Михель даже испугался на миг. Понимая, что делает что-то не то, что момент прицельного выстрела за эти секунды борьбы уже безвозвратно упущен, он тем не менее, без особого труда преодолев сопротивление, донёс, дожал фитиль до запального отверстия. При этом ещё успел пнуть Яна, чтобы того не зашибло откатом.
Первая половина XVII века. Европа погрязла в очередной бестолковой и жестокой войне — Тридцатилетней. Главный герой романа, ландскнехт Михель, после ряда смертельных приключений решает сменить «профиль деятельности» и заделаться пиратом. Для этого ему необходимо захватить корабль. Судьба забрасывает Михеля на борт китобоя «Ной». Но кровавые события прошлого постоянно преследуют бывшего наёмника... Новый роман известного писателя Сергея Удота является первой книгой дилогии «Неприятие крови» о приключениях наёмника Михеля.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.