Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы - [41]

Первая группа, получив сухой паёк, ранним утром выехала на дикий пляж. Коралловый риф находился в пятистах метрах от берега. Группа из 10–15 человек, вооружившись нехитрыми приспособлениями, толкая перед собой пенопластовые плотики, двинулась к рифу, наводя страх на всё живое. Акулы, мурены, барракуды, ядовитые медузы и скаты во внимание не принимались. Впереди была цель – кораллы, ракушки и многое другое, что представляло интерес.

Преодолев достаточно сильное прибрежное течение, пловцы добрались до рифа. Солнце, поднявшееся довольно высоко, просвечивало до самого дна толщу воды над рифом. Видимость была исключительной. Подводный мир поразил колонией разнообразных кораллов, приютившихся то на скальных выступах, то на отдельных валунах и камнях. Стайки экзотических рыбок, проворных и суетливых, настороженно изучали нас, пытаясь понять цель нашего визита. Испуганный скат, взмахнув метровыми крыльями и взмутив воду, медленно удалился, слегка покачивая ядовитым хвостом. От красоты, открывшейся взору, невозможно было оторваться. Хотелось сблизиться с этим миром, смотреть и бесконечно наслаждаться.

Заготовка кораллов и поиск раковин продолжалась несколько часов. С кораллами было проще. Их было множество и разных, куда не посмотришь. Хотелось увидеть чёрный коралл, цена которого была сравнима с ценой золота. Но это удел редких счастливчиков. Труднее было с раковинами, которые чаще встречались на глубинах более трёх метров. Не каждый мог достать их с таких глубин.

Закончен вылов. Пловцы с перегруженными плотиками медленно приближались к берегу. Плыть самому и толкать плотик, преодолевая сильное течение, занятие трудное и изнурительное. Наконец все собрались на берегу. Короткий отдых. Погрузив в автобус всё поднятое и пойманное, мы отбыли на судно.

С этого дня судно превратилось в огромный цех по изготовлению сувениров и переработке даров океана.

Встреча с барракудами

За многие рейсы мне довольно часто приходилось ездить за кораллами, ракушками и на рыбалку. К счастью, всё обходилось без происшествий. Один случай, заставивший быть более внимательным и осторожным, всё же произошёл.

Было это на одном из диких пляжей Кубы. Небольшой коралловый риф, привлекший моё внимание, находился примерно в пятидесяти метрах от берега. Заплыв на риф, я не заметил, как ко мне подплыли барракуды. Взяв меня в кольцо, они готовились то ли к атаке, ожидая удобного момента, то ли просто интересовались мной. Внимательно наблюдал за ними и я, не проявляя растерянности и не делая резких движений. Увеличенные водой, они казались огромными и отвратительными. Открытые пасти, окаймлённые жёлтыми ободками, и зубы, похожие на клыки хищников, вселяли определённый страх. Можно представить, что могло случиться, если бы я испугался, занервничал и истерично поплыл бы к берегу. Но я выдержал, не проявил растерянности. Перевернувшись на спину, стал медленно приближаться к берегу. Барракуды, не выпуская меня из кольца, следовали за мной. До берега оставалось метров двадцать. И вдруг, как по команде, взбурлив вокруг меня воду, они резко ушли вглубь океан. Остановившись, я насторожился, ожидая нападения из глубины. К счастью, этого не произошло. Поняв, что опасность миновала, я спокойно добрался до берега.

Большеголовые барракуды вообще-то не нападают на человека. Однако считается, что они опасные хищники.

Прощай, Гавана!

Стоянка в порту Гаваны подходила к концу. Четыре месяца, прошедших с начала рейса, давали о себе знать. Не хотелось пляжей, не хотелось экскурсий, не хотелось встреч. Хотелось домой, подальше от надоевшего океана, истошного крика чаек и наскучившей экзотики. «Домой, только домой.» – навязчивая мысль не давала покоя.

Длительные рейсы люди переносят сугубо индивидуально: одни – легко и с большим удовлетворением, другие – трудно, болезненно трудно, вплоть до психических расстройств.

Вспоминаю два случая. Первый – одна из официанток вдруг начала непрерывно плакать. Судовые врачи, близкие подруги вывести её из депрессии не смогли. Опасаясь непредсказуемых последствий, она была обследована и подлечена в военном госпитале, расположенном недалеко от Гаваны. Переход до Одессы она выдержала. Второй – в конце рейса один из членов команды в свободное от вахты время неожиданно стал «подрабатывать» таксистом. Для убедительности – изготовил символический руль и нарисовал на двери каюты шашечки. Сидя на полу, вальяжно выставив локоть в открытый дверной пожарный люк, он весёлым и заигрывающим голосом спрашивал у проходивших мимо него членов экипажа: «Вам куда?» В ответ слышал, что им-то известно куда, а тебе, милок, точно в Кащенко. Всё это можно было принять за шутку, но шутка, к сожалению, слишком затянулась. Болезнь была явной и опасной. Капитану пришлось срочно отправить его в Одессу на попутном сухогрузе.

Наступило время прощания с Кубой. Судно, как паровоз перед дальней дорогой, провернув гребные винты, стало отсчитывать первую милю длительного перехода. Огромная морская черепаха, как почётный эскорт, довольно долго сопровождала нас, соревнуясь в скорости хода.

Ночь прошла спокойно. Океан, обычно растревоженный в это время года мощными тайфунами, носящими нежные женские имена, встретил нас безветрием и почти полным штилем. Крейсерская скорость, с которой шло судно, почти не ощущалась. И только широкий след за кормой, слегка ощутимая вибрация корпуса судна говорили о напряжённой работе его главной машины.