Морской дозор - [29]

Отвесно вниз, под дно судна ударили три мощных киловаттных прожектора, закрепленные ниже ватерлинии, так, что постороннему наблюдателю они были бы незаметны. Теперь там, на дне, куда отправился водолаз, должно было стать светло, как в полдень на суше. Электрический свет, отражаясь от дна, возвращался к поверхности. Он создавал феерической красоты картину: суденышко оказалось подвешенным в центре расплывчато мерцающего всеми оттенками голубого и зеленого цветов светового пятна.

Но сидящему в легком кресле толстому китайцу было не до красот. Он достал из стоящей рядышком сумки-термоса очередную, шестую за сегодняшний день бутылку рисового пива, не глядя протянул ее за спину. Через пару секунд услужливо откупоренная кем-то бутылка вновь оказалась в его потной руке. Отхлебнув здоровенный глоток, Чжоу Фан Линь жестом подозвал к себе Чен Шеня.

С ним он заговорил не по-китайски, как пару минут назад с самим собой, но на хорошем русском языке. От всех подчиненных ему хуатяо Чжоу Фан Линь требовал, чтобы они обращались к нему и между собой только по-русски. Он никогда не снисходил до того, чтобы объяснять своим людям причины такого решения, он просто приучил их беспрекословно повиноваться. Люди привыкли быстро…

– Месяц, – неторопливо начал Чжоу Фан Линь, изо всех сил сдерживая готовое прорваться раздражение, – полный месяц мы крутимся в этих проклятых водах. Месяц ведем водолазные работы. Никакого результата. Словно злой водяной демон-квей играет со мной в прятки. Ты представляешь, Чен Шень, сколько денег за этот месяц я уже утопил в водах этого злосчастного варварского озера?

Чен Шень склонился в низком почтительном поклоне, но промолчал – вопрос хозяина был из разряда риторических.

– Жаль, что я не верю в загробную жизнь, – продолжил Чжоу Фан Линь, еще одним могучим глотком приканчивая содержание пивной бутылки. – Иначе приложил бы все усилия, чтобы вызвать с того света дух Ти Сен Цзиня. Уж он-то ответил бы мне, где искать кости его хозяина. А где лежат кости Ти Сен Цзиня, там и… все остальное. Но знаешь, Чен, что бы я сделал, получив ответ духа на свой вопрос? Возьми-ка бутылку рисового пива и откупорь ее для меня. Себе тоже можешь взять одну, сегодня ты славно поработал. Жаль только, что безрезультатно. Так вот, я загнал бы этот дух в самую глубокую, мерзкую преисподнюю. За что? За то, что при жизни Ти Сен оказался дураком и неумехой. У русских, хоть они всего лишь северные варвары, есть очень неглупая поговорка: «Заставь дурака богу молиться, он лоб расшибет». Вот Ти Сен и расшиб. До смерти. Разве же я тогда велел ему топить вертолет?! А тем более тонуть самому, вместе с верными мне людьми? Он был должен выполнить все ювелирно. Ти Сен очень огорчил меня. Он провалил дело, тем самым проявил неуважение… Я надеюсь, Чен Шень, что, встав на его место, сделавшись моим помощником, ты никогда не огорчишь меня столь сильно!

Чен Шень помедлил с ответом ровно настолько, чтобы показать, как глубоко и вдумчиво он внимает словам хозяина.

– Прошу вас всегда быть уверенным в моем почтительнейшем подчинении, уважаемый Чжоу-кун! Что же до наших поисков, то… Должно быть где-то здесь. Вертолет – не иголка. Машина с кунгом – тоже. Но береговая линия, рельеф дна меняются. Найдем.

«Лишь бы никто не заинтересовался, что именно мы здесь ищем, – добавил он про себя, не желая лишний раз портить настроение Чжоу Фан Линя своими сомнениями, – и не опередил нас».

Звук компрессора изменил тон, и через несколько минут в световом пятне за кормой появился шлем поднимающегося водолаза.

Через несколько минут, освободившись от тяжелого скафандра, он подошел к Чжоу Фан Линю:

– К великому огорчению, Чжоу-кун, мне вновь не удалось ничего обнаружить…

Ничего не ответив, толстый китаец кряхтя поднялся из кресла, брезгливо стряхнув с колен замусоленный лист карты Баргузинского залива. Он мрачно оглядел байкальские просторы, над которыми распахнулось вечернее небо, темнеющий совсем рядом скалистый островок, огоньки генеральских дач за мыском дальней сопки. Нет! Красота окружающего мира, тихая предночная успокоенность природы не находили в душе Чжоу Фан Линя даже самого слабого отклика. Как раз наоборот.

Он давно уже жил в России. Именно здесь, в бурятском Прибайкалье, Чжоу Фан Линь добился очень многого – успеха, денег, устойчивого положения, власти над соотечественниками. Но при всем том он не любил это озеро, эту землю. Хуже того: Чжоу Фан Линь их ненавидел.

Глава 13

Из Горяченска выехали ранним утром, все на том же «уазике» начальника авиабазы. В том же составе и даже в том же, вообще говоря, направлении: путь вновь лежал в сторону Усть-Баргузина, на РЛС, где решили устроить стационарный лагерь. Никифоровские орлы должны были подъехать позже, сопровождая транспортер с «Нерпой». Она ведь хотя называется мини-субмариной, а не такая уж маленькая, со средний микроавтобус размером. На «уазике» не увезешь!

Существовала еще одна причина, по которой «Нерпа» должна была чуть припоздать на свою первую встречу с Байкалом: вчерашним вечером, пока Полундра с друзьями отмечали прибытие, на горяченскую базу позвонили из штаба ЗабВО.