Морские истребители - [69]

Истребители непосредственного сопровождения атаковали пулеметно-пушечным огнем корабли охранения, обеспечивая прорыв штурмовиков. Многие «илы» в этом вылете получили повреждения от зенитного огня. После посадки по фотоснимкам уточнили, что Акаев допустил «ошибку», принял за транспорт канонерскую лодку врага, которая была напичкана зенитными автоматами - «эрликонами».

Позже при встречах мы шутили над нашими боевыми товарищами:

- Ну как, врезали вам с «транспорта»? Следующий раз ошибетесь и домой не дотянете…

В одном из вылетов на сопровождение штурмовиков нам пришлось встретиться с румынским эсминцем «Король Фердинанд», который вывозил вражеских солдат и офицеров из Севастополя и одновременно выполнял задачу по прикрытию конвоев на переходе морем.

Несмотря на сильный заградительный огонь счетверенных зенитных автоматов, топмачтовики прорвались к эсминцу и нанесли ему серьезные повреждения.

В сводках Совинформбюро почти ежедневно сообщалось об успешных действиях авиации и кораблей Черноморского флота на коммуникациях Севастополь - порты Румынии.

В сообщениях не указывались полки, дивизии, типы и количество самолетов, принимавших участие в ударах по врагу, а коротко говорилось: «Авиация Черноморского флота наносила непрерывные удары но конвоям, в результате уничтожены…». Или «…наши летчики потопили…» и далее перечислялось количество потопленных кораблей и судов противника. Так, например, в сводке за 20 апреля мы читали: «Авиация Черноморского флота наносит непрерывные удары по кораблям противника на коммуникациях между Севастополем и портами Румынии.

В ночь па 18 апреля советские бомбардировщики и торпедоносцы атаковали два каравана судов противника и потопили транспорт водоизмещением в 2000 тонн. Днем 18 апреля паши летчики обнаружили в море и атаковали еще два каравана вражеских судов. Из состава одного каравана потоплен транспорт водоизмещением в 50UO тонн. По другому каравану судов противника советские летчики нанесли четыре следовавших один за другим удара. В результате прямого попадания бомбы загорелся и лишился хода транспорт водоизмещением в 5000 тонн. Последующими ударами этот транспорт был потоплен…» 24 апреля: «…потоплены семь транспортов противника с войсками…» 26 апреля: «…за истекшие сутки потоплены 5 транспортов противника общим водоизмещением до 13 000 тонн…»

Летчики, техники и механики с большим вниманием слушали эти сводки. Каждый сознавал, что в уничтожении транспортов есть и его доля труда. Победам радовались, но за всякой победой на войне, как правило, стоит горечь потерь. Вот и в нашей эскадрилье в конце апреля при выполнении боевого задания был тяжело ранен Тарасов. Он только что вернулся из краткосрочного отпуска, и хотя у него оставались свободные дни, тут же включился в боевую работу. Ему, участнику героической обороны Севастополя, не терпелось посмотреть с воздуха на. город, в небе которого ему уже приходилось сражаться. На сей раз Иван Тарасов вылетел в паре с Акуловым па «свободную охоту» в район Севастополя, намереваясь одновременно обкатать мотор на новой машине. Примерно через час на аэродром возвратился один Акулов. На наш вопрос: «Где же Тарасов?» - он коротко ответил:

«Артемыч скапотировал при вынужденной посадке в районе Альмы».

Вскоре к нашей стоянке подрулил санитарный вариант самолета У-2, на котором доставили раненого Тарасова. Он лежал на носилках в гаргроте, был в сознании, и нам удалось с ним накоротке поговорить.

При возвращении над сушей у него отказал мотор и ему пришлось не мешкая производить вынужденную посадку. Посадка вне аэродрома «на живот», с убранными шасси обычно заканчивалась незначительными повреждениями самолета, царапинами и шишками для летчика. И на этот раз все обошлось бы благополучно, если бы не роковая случайность.

Самолет Тарасова попал в окоп и в результате, что редко случается в подобных случаях, перевернулся. Тарасов оказался в ловушке, головой вниз, плотно прижатый к земле. Он не имел возможности даже пошевельнуться. Кипятком, вылившимся из системы охлаждения перегретого мотора, были обварены большие участки тела. Тарасов испытывал мучительную боль, но вырваться хоть как-то из этой ловушки не смог, пока ему не помогли оказавшиеся поблизости наши солдаты. Он с горечью и сожалением сказал нам на прощанье:

- Чертовски не повезло. Ведь заметил, что мотор греется… Надо было возвратиться. И жаль, жаль, что не схожу с вами па Севастополь.

У- 2 взлетел, увозя нашего боевого товарища в госпиталь.

Позже мне неоднократно приходилось быть свидетелем летных происшествий, связанных с тем, что летчик не смог вовремя сказать себе: «Нет!»

На всю жизнь сохранились в памяти слова, сказанные однажды Грибом:

- Хороший летчик учится не только на своих ошибках, но и на ошибках других.

Авиация Черноморского флота непрерывно наращивала силу ударов но плавсредствам врага в море, действовала днем и ночью в любых условиях. Немало трудностей приносили в то время морские туманы, которые покрывали обширные акватории моря и зачастую закрывали паши прибрежные аэродромы. Но летчики-черноморцы, невзирая на исключительно сложные метеорологические условия, находили врага и наносили но нему неотразимые удары.