Морская служба как форма мужской жизни - [4]

Александровичу все-таки приходилось кое-что делать. А тут, наконец-то, помощник прибыл.

– Значит, – решил Александрович, – у меня есть заслуженное право расслабиться и вдоволь отдохнуть! Устал же! Жить надо по собственному плану! Я уже перетрудился – вон, все подруги так говорят!

И исчез. Просто дематериализовался с корабля и даже с территории завода….

Волынский поднимать шума не стал, жаловаться не научен. «Если власть валяется – ее надо брать в свои руки!» – вспомнил Сэм флотское правило. Эту мысль ему внедряли в мышление его преподаватели и командиры еще в училище. И решил действовать!

Он записал в вахтенный журнал приказания для штурмана и механика, заставил их расписаться в ознакомлении, намекая на юридическую ответственность – чтобы не отвертелись!

– Значит, так! – сказал он штурману официально: – теперь ВрИО царя – вы! Вариантов просто нет! Держитесь! Командира бы еще найти! Слушай, штурман, даже сказочный царь – и тот заборы синей краской красил в мультике! Тунеядничать, бедолага, не хотел! А наш кэп совсем…

– У него – эйфория! Пока еще… Да и пасть ему никто не рвал, всё впереди! – заступился за Александровича штурман.

Потом, махнув рукой на все, прямо с утра Волынский поехал в родную бригаду. Только голодного бунта на корабле не хватало, чтобы стать знаменитым на весь Флот. С собой он прихватил четырех бойцов.

На береговой базе бригады он изложил в красках голод личного состава. Это самое бедствие в его описании выглядело солидно даже на фоне общесоюзного голода тридцатых годов. Командир бербазы мгновенно почувствовал себя неуютно в своем роскошном кресле. Ему показалось, что оно уже начало слегка дымиться. Он вспотел во всех популярных местах, а волосы встали дыбом сами. Он почему-то думал, что во дворе базы уже строится расстрельный взвод.

В случае ураганного развития событий ему бы тоже попало – прямой наводкой, как минимум – от комбрига: а почему не докладывал, что за целый месяц на корабль даже буханку хлеба не отправили? Почему не заставили встать на довольствие в бригаду ремонтирующихся кораблей в том самом заводе. А?

И на него выкатили боо-льшую пушку, с прямой наводкой! Минимум – НСС и парткомиссия! А то и расстреляют на досуге…

И он принял самое деятельное участие в выправлении положения, бодро вскочив с кресла!

К удивлению Сэма, к его проблеме отнеслись с пониманием. Ему готовы были выдать все, что задолжали за этот месяц, бухгалтерша сразу же принялась выписывать аттестат на корабль. Кладовщики-баталеры получили самые суровые указания, чтобы выдать все до последнего грамма, и сегодня! И не дай им Бог куда исчезнуть со склада до выдачи – приема…

А вот комбриг его не стал и слушать. После всех дрязг и приключений, форма одежды Волынского выглядела не лучшим образом, он и сам несколько стеснялся своего внешнего вида.

И комбриг начал общение с молодым офицером с разноса и поучений. То, что у лейтенанта могут быть свои служебные и личные проблемы, ему в голову просто не приходило. Да и попался тот ему под горячую руку, надо было на кого-то спустить пар, а замученный и помятый Волынский с покрасневшими глазами вполне подходил на роль громоотвода. Так сказать, потенциальная безответная жертва со всеми признаки виктимности.

И Сэм наслушался мрачных прогнозов и кровожадных обещаний в перспективах службы от своих высоких начальников.

Получался замкнутый круг – все его благие стремление упирались в непонимание и откровенное сопротивление начальников. Семен еще не разучился удивляться особенностям мышления командиров! А народная мудрость, что ни одно доброе дело не останется безнаказанным, еще не полностью овладела его наивным лейтенантским сознанием.

Тогда он, сжав зубы, решил делать все сам. При помощи бойцов получил целую машину продуктов, которые он разместил до лучших времен на одном из кораблей. Он загрузил своих бойцов всякими крупами, маслом – ровно на столько, сколько смогли увезти, пристроил их на рейсовый катер, купив билеты за свой счет, и выдав им еще денег на автобус. Есть-то на корабле что-то было надо…

Вернувшись к своему товарищу на корабль, он заметил, что кое-что из продуктов уже стащили.

Его выпускник и коллега Слава, смущенно извинялся. И то, правда – за всем не уследишь. Черт знает что, замкнутый круг получается! Сэм был уже готов расплакаться. Он пошел по причалу, не зная, что делать дальше.

Вдруг у трапа к штабу флотилии его остановил рослый, подвижный капитан первого ранга.

– Что такой невеселый, товарищ лейтенант! С какого училища?

– Имени Фрунзе, товарищ капитан 1 ранга!

– Ух, ты! У нас общая Альма-матер! – обрадовался он, словно старому знакомому и продолжал: – Служба только начинается, жизнь – вся впереди, а по твоему виду можно предположить, что ты похоронил любимую тещу и все надежды сразу! Теща-то есть? Нет? И жены тоже нет? Вот молодец! Везет тебе! Да ты счастливчик! Везун! Плюнь на остальное и разотри!

Эх, мне бы сейчас твой возраст! Давай, махнем не глядя – ты мне свои двадцать два года, а я тебе – свой орден и погоны! – пошутил он и улыбнулся: – Ну, рассказывай, что стряслось-то? Вместе помозгуем и решим, кой-какой служебный опыт у меня имеется!