Морская политика России 80-х годов XIX века - [151]

Однако так как окончание постройки лодок, наряду с броненосцами, задерживалось, да и результаты ежегодных учебных десантов оставляли желать лучшего, то не допускавший в этом деле риска И.А. Шестаков настоял на отсрочке операции до полной готовности, так при нем и не достигнутой. Между тем, возрождение Черноморского флота с одной стороны заставляло Турцию прислушиваться к пожеланиям России, с другой же — беспокоило султана и толкало его в объятия Тройственного союза. Более вероятным становилось и проникновение через проливы английской Средиземноморской эскадры, способной при содействии турок поставить Черное море под свой контроль.

Еще одним последствием Афганского кризиса стала попытка управляющего придать большее значение подготовке к борьбе с Англией крейсерами, базирующимися на Владивосток. Считая, что угроза крейсерской войны в Тихом океане может заставить англичан уступить России в интересующих ее внешнеполитических вопросах, он в 1886 году решил усилить Тихоокеанскую эскадру, финансовые же ограничения заставили его сделать это за счет упразднения отряда судов в Средиземном море, несмотря на сопротивление Министерства иностранных дел и диаметрально противоположные предложения контр-адмирала Н.И. Казнакова, доказывавшего большое значение крейсерства у Дарданелл и в Архипелаге. Составленный вслед за тем лейтенантом М.К. Истоминым план содействия Босфорской операции атаками английской эскадры и турецких войсковых транспортов миноносцами на подступах к Дарданеллам был в целом одобрен, но никаких мер к обеспечению его реализации в течение нескольких лет не принималось. В Средиземном море, к некоторому ущербу для внешней политики, остался единственный станционер.

Тихоокеанская же эскадра, с 1887 года постепенно увеличивавшаяся в полном соответствии с расчетами И.А. Шестакова, к концу 1880-х годов достигла намеченной им численности, однако параллельное усиление английской эскадры, китайского и японского флотов, в составе которых появились достаточно мощные броненосцы, свело все усилия российского Морского министерства на нет. Выдвинутый было управляющим в 1887 году, но весьма мало обоснованный план высадки десанта в английских колониях, после его смерти не получил развития. Да и в целом этот второстепенный, по сравнению с европейским, театр, даже в случае достижения господства на нем, не позволял существенно влиять на внешнюю политику Англии, а тем более стран Тройственного союза, что и было учтено преемником И.А. Шестакова, вице-адмиралом Н.М. Чихачевым.

На протяжении 1880-х годов, при обострении ситуации на дальневосточных границах империи, возможность которого связывалась главным образом с военно-политической активизацией Пекина, планировалось по примеру прошлых лет посылать в Тихий океан балтийские эскадры. Другие варианты развития событий практически не рассматривались, хотя возможное столкновение с Японией поставило бы российский флот в трудные условия, а исход его в значительной мере зависел бы от позиции Англии, в руках которой были сосредоточены средства ремонта и снабжения судов в прилегающих к Японии водах.

Что касается Балтики, то руководящие круги морского ведомства считали достаточными имевшиеся средства обороны Петербурга с Кронштадтом, Свеаборга и финляндских шхер. Сверх того, на совещаниях 1881 года положения разработанных в 1854–1855 и уточнявшихся в 1863–1864 и 1877–1878 годах оборонительных планов были объединены с общим указанием на необходимость активных действий и отвлечения германского флота крейсерскими операциями в океане. Опасность высадки десанта на берега Княжества Финляндского и прибалтийских губерний, отличавшихся прогерманскими симпатиями влиятельных слоев населения, осознавалась, но первоначально не рассматривалась. Впрочем, сближение с империей Гогенцоллернов в 1881 году, казалось, устраняло угрозу столкновения в ближайшем будущем,

Тем не менее, И.А. Шестаков прислушался к доводам Н.М. Чихачева, призванного им на пост начальника ГМШ, и согласился дополнить систему базирования Балтийского флота опорным пунктом в Либаве, позволявшим выводить корабли в открытое море даже зимой. Правда, управляющий не признал возможным устроить там крупный военный порт, что ставило решение Особого совещания 21 августа 1881 года относительно борьбы с германским флотом на более твердую почву, а полагал достаточным иметь только морскую станцию», едва отвечавшую потребностям крейсерской войны.

Зато адмирала увлекла мысль дополнить оборону побережья Финского залива устройством передовой позиции для миноносцев в Моонзунде, подсказанная ему капитаном 2 ранга Ф.В. Дубасовым. Однако реализовать этот замысел, предполагавший некоторое смещение рубежа постоянно контролируемых Балтийским флотом вод на запад и юг, за пределы Финского залива, но оставлявший без должной защиты большую часть Курляндского побережья на фланге войск, располагавшихся вдоль границы с Германией и прикрывавших стратегическое развертывание армии, И.А. Шестаков не успел. Сменивший его Н.М. Чихачев, с одной стороны считавший необходимым базирование на незамерзающий порт броненосной эскадры, способной оспаривать у немцев господство на театре или угрожать коммуникациям вторгшихся на Балтику англичан, а с другой — крейсеров большого водоизмещения, пригодных для длительных действий в Атлантике и Индийском океане, на основных путях британской морской торговли, предпочел обустроить Либаву, где уже реконструировался коммерческий порт и намечалось сооружение крепости.