Морская политика России 80-х годов XIX века - [127]

Следует отметить, что в сравнении с едва заметно менявшейся обороноспособностью турок подготовка российского десанта быстро прогрессировала. Прежде всего, составляя планы операции руководство Военным ведомством пришло к мысли компенсировать слабость флота созданием после высадки на берегах пролива надежной артиллерийской обороны, способной остановить прорывающиеся английские броненосцы. С этой целью П.С. Ванновский приказал Главному артиллерийскому управлению увеличить Чрезвычайный запас береговых орудий, хранившийся в Одессе на случай войны для установки на приморских батареях, чтобы при необходимости отправить его в Босфор вместе с войсками. Первоначально для этого предназначались пять 11-дюймовых, 10 9-дюймовых (229-мм), 10 6-дюймовых пушек, а также 40 9-дюймовых, 10 8-дюймовых (203-мм) и 50 6-дюймовых мортир, преимущественно образца 1877 года, с боезапасом по 100 выстрелов на орудие. Из 125 орудий 101 должно было храниться в Одессе, шесть в Очакове и 18 в Керчи, считая и состоявшие на вооружении крепостей. Недостающие до требуемого числа 32 9-дюймовых и 40 6-дюймовых мортир предполагалось доставить из Кронштадта, а 10 8-дюймовых мортир из Киева, о чем Главное артиллерийское управление распорядилось 24 декабря 1885 года[771].

31 декабря, по докладу товарища генерал-фельдцехмейстера, генерал-лейтенанта Л.П. Софиано, военный министр отказался от задуманной погрузки четырех 9-дюймовых орудий в Керчи, где не было подъемного крана, а 21 января 1886 года — от погрузки такой же партии в Очакове. В остальном план был принят к исполнению, и 27 января из Кронштадта в Одессу отправились первые орудия. Однако после того, как на состоявшемся 9 марта Особом совещании под председательством П.С. Ванновского 50 6-дюймовых мортир заменили 10 6-дюймовыми стальными пушками образца 1877 года, состав запаса, названного Особым артиллерийским, сократился до 85 орудий. Помимо артиллерии он включал лебедки Вернье, 10 верст переносной узкоколейной железной дороги, деревянные основания под орудия и другое имущество.

В конце марта выяснилось, что некоторые предметы невозможно заготовить на месте из-за отсутствия чертежей и неопытности частных заводов юга России, поэтому П.С. Ванновский разрешил заказать их в Петербурге[772].

Заказ на 320 метров переносной дороги грузоподъемностью 32 т разместили на Путиловском заводе, однако даже это хорошо оборудованное предприятие до конца июня 1886 года не могло справиться с отливкой стальных колес для вагонеток, ввиду «трудности и новости этого дела в России». 10 665 м дороги грузоподъемностью 8 т с 55 вагонетками и 14 платформами были изготовлены Брянским заводом. Судя по всему, часть стальных 11-дюймовых снарядов для Особого запаса поступила с заводов Круппа и Сен-Шамон. Простые же предметы снабжения поставили местные купцы С. Пуриц, Г. Фельдман, М. Катель, Г. Коган и другие[773]. В основном формирование запаса завершилось к осени 1886 года.

Тогда же в составе войск Одесского округа появились учебные морские команды. Впервые генерал Х.Х. Рооп заговорил о них в секретном письме П.С. Ванновскому от 6 ноября 1885 года. Идея создания таких команд, позволяющих «упражнять отряды из трех родов оружия в правильной и быстрой посадке и высадке у открытого морского берега, при соблюдении условий боевой обстановки», возникла после неудачных учений 1885 года, о чем свидетельствует письмо военного министра И.А. Шестакову от 3 октября[774].

Затем она обсуждалась в переписке Х.Х. Роопа с А.А. Пещуровым и командирами 7– и 8-го армейских корпусов, на заседаниях комиссии под председательством начальника штаба Одесского военного округа барона А.Б. Вревского, с участием специалистов, включая начальника Минной части черноморского побережья, полковника В.В. Афанасьева. Предполагалось назначить от минной части 16 гребных катеров и две шлюпки, а также приобрести лодки для пехотных полков, чтобы можно было «в случае десантной экспедиции на Черном море увелчить перевозочные средства», ибо пароходы РОПиТ и Добровольного флота «весьма бедны судовыми катерами и шлюпками»[775].

Обучать армейцев плаванию и гребле предстояло морякам. Отношением от 21 марта 1886 года Главный штаб уведомил ГМШ о просьбе Х.Х. Роопа командировать с этой целью инструкторов в Одессу, Севастополь, Очаков и Керчь — всего четырех офицеров, 18 старшин и 36 матросов. 31 марта ГМШ препроводил копию этого отношения А.А. Пещурову, а 8 апреля начальник штаба флота Черного и Каспийского морей, контр-адмирал И.И. Дефабр сообщил А.Б. Вревскому что в Керчи обучение можно начать незамедлительно, в Севастополе и Очакова во второй половине мая, в Одессе же не ранее августа[776].

Конечно, такая разница во времени не могла не повлиять на качество подготовки, и, видимо, это сказалось на действиях десанта во время учений 21–23 августа 1886 года. Задуманы они были широко и представляли собой серьезную репетицию Босфорской операции. 21 августа в Одессе на пароходы «Царица, «Нахимов», шхуны «Дунай» и «Днепр», а 22 августа в Севастополе на пароход «Ростов», шхуны «Салгир» и «Прут» были посажены 4-я стрелковая бригада, 49-й пехотный Брестский полк, две горные батареи, сотня казаков и другие под разделения — всего шесть генералов, 189 офицеров, 5216 нижних чинов, 392 лошади и 16 орудий. На каждое судно назначили флотского офицера, правда, не предоставив им права требовать исполнения своих указаний, что затрудняло управление отрядами. Начальствование над конвоем поручили командиру «Памяти Меркурия» капитану 1 ранга П.М. Григорашу, офицеру средних способностей.