Морская пена - [23]

- Да говори же, Арджуна, не бойся!

Нет, он слишком утончен от природы, чтобы вырасти послушным и добродетельным. Рот юноши прекрасно очерчен, однако нижняя губа намного толще верхней - примета жестокого сластолюбца. Неужели порезвился с туземкой от скуки какой-нибудь Избранный? В метрополии порча Священной Расы стоила бы жизни и женщине, и ее любовнику, а сын попал бы в государственные рабы.

Взгляды туземца и стажера встретились. Дрогнули, разомкнулись губы, красиво опушенные усиками. Арджуна энергично показал рукой в сторону озера:

- Не иди! Не иди! Деревня - там!..

Исчерпав запас подходящих слов, Арджуна вдруг наклонился и начал быстро, как зверек, рыть яму в песке. Вырыв, он перекрыл ее несколькими подобранными прутиками. А затем показал, как что-то подползает к яме, ломает настил и - о ужас!- проваливается.

- Т-ррр-ттт... - лепетал Арджуна, возможно, пытаясь воспроизвести шум двигателя.

И вдруг вспомнил самое главное, самое нужное слово:

- Деревня - убивать!

- Ах ты, перо тебе в задницу!- закричал, хлопая себя по бедрам, Матали. - Чтобы в нашем родном секторе...

Высказавшись, Арджуна ткнулся лицом в песок и длинными шоколадными пальцами накрыл голову. Вероятно, он улизнул от сородичей, чтобы предупредить белых демонов. Его пытались задержать, ранили... Заозерная теперь, понятно, тоже пуста, жители прячутся в чаще. В случае покушения туземцем на Избранного, - а тем более на целую группу, - устав предписывает действия, "по возможности поучительные для всего сектора". Это значит полное уничтожение десятков деревень, ковровая бомбардировка леса.

С другой стороны, Иидре, стажеру Внутреннего Круга, известно, что Ордену, как никогда, нужны рабы. Десятки, сотни тысяч рабов.

Что же делать?

Разве что командующий сектором вразумит: у него посвящение на две ступени выше, чем у Индры.

Стажер крепко потер ладонью лоб и сказал радисту;

- Соедини меня со штабом сектора, будем докладывать.

- А Рудре?

- Это орденское дело,- отрезал Индра.

Возбужденные солдаты полезли в машину, обмениваясь кровожадными предсказаниями. Индра ласково потрепал Арджуну по подбородку и вдруг приказал неожиданно для самого себя:

- Парня взять с собой. Рану промыть спиртом.

X

Речонка среди выжженной степи вздрагивала и испуганно прижималась к земле, как звереныш, застигнутый грозой. Шатались корявые черные столбы на берегу, остатки деревьев, словно рядом по земле били тяжелые молоты. Ни звука, ни красок. Под гнойным небом цепью ползут к реке плоские бронированные машины. Вот уже передние, маниакально вытянув хоботы орудий, вспахивают черную воду. Белые пенные крылья вырастают у машин при переправе. Опять беззвучно дрогнули обугленные стволы, гарью затянуло берег, и танк, уже рывший песок мокрыми гусеницами, остановился, выбрасывая из щелей башни жирный копотный дым.

Оставив полдюжины костров над рекой, поредевшая цепь танков упорно ползла к горизонту. Там, за краем равнины, что-то клубилось, вспыхивало, перебегало огнями. И надо всей наземной суетой величаво висела в зените странная туча, сущий кочан капусты на массивном лохматом стебле. Разбухший край тучи пересекали белые следы боевых "стрел".

Потом появился город. В мелькании черно-рыжих плешин, сквозь пляску царапин увидел Вирайя, как всеми окнами озарился изнутри многоэтажки дом. Будто падающая штора, медленно осела передняя стена. Водопад обломков, балок и праха накрыл несколько бегущих фигурок...

Снова скачут ржавые пятна - следы нескольких веков хранения... Вот окоп, а в нем - солдаты. Темные от грязи и копоти лица, каски со змеей. Солдаты лихорадочно кормят снарядами громоздкое оружие, отскакивают - и орудие содрогается, как в приступе падучей. Другие солдаты - с руками и головами, обмотанными кровавым тряпьем,- сидят в длинной глубокой траншее, в дождевой хляби, и выскребают ложками дно котелков...

...И снова, клубясь и пенясь, вздымается эта странная туча на толстом растрепанном стебле. Только теперь она вырастает из морских глубин; чудовищный вал легко опрокидывает оскаленные пушками, многоярусные военные корабли.

Когда Савитри, историк Ордена, выключила равнодушно проектор, Вирайя долго не мог говорить, не мог подняться из глубокого кресла. Стальные, огненные монстры, сшибаясь в поединках, топтали, как хрупкую траву, своих создателей.

Гордая, нелюдимая, насмешливая Савитри еще там, на Черном Острове, почему-то взяла под покровительство Вирайю. Может быть, мятущаяся душа архитектора были чем-то сродни ей. Теперь в свежевырытом убежище, под гранитной толщей Меру - Горы Единого, она впервые показывала другу древние полуистлевшие кинопленки. Аштор глупо, истерично ревновала Вирайю к Санитри. Сегодня она с утра закатила ему скандал, хотя и знала прекрасно, что никак не может он взять ее на просмотр. Все-таки Аштор имела лишь предварительное посвящение Внешнего Круга - ниже стоял только раб.

Разумеется, как все Избранные, Вирайя с детства знал о кровопролитной и славной Войне Света и Тьмы, о том, как девятьсот лет назад некая северная держава, ранее бывшая колонией Островов Блаженных, обрела самостоятельность и стала накапливать гигантские арсеналы. Пришлось Избранным поломать головы, изобретая все более страшные виды оружия. Неустойчивое равновесие тянулось более века. Наконец северяне нанесли коварный удар. Их десант был перебит: в ответ силы Тьмы потопили флот Империи. С обеих сторон взмывали стаи Сестер Смерти. Островам посчастливилось уцелеть. Северная страна вымерла полностью; позднее это изображалось, как великая победа сил Света. Имя главного военачальника северян, пропавшего без вести, Круг запретил произносить. Его называли только Враг или Лжец...