Морская история казачества - [42]

Между тем экипаж такой лодки составлял 50 человек: гребцов, рулевых, управляющих парусом и абордажную команду. Помимо весел эти лодки имели паруса. В качестве вооружения на носу и корме были установлены легкие орудия — фальконеты. А главное, эти суда имели отличные мореходные качества, были способны действовать на реке и преодолевать большие морские пространства. То есть казачьи лодки донцов не уступали по своим тактико-техническим характеристикам средним судам не только петровского, но и турецкого флота. Когда летом 1711 года адмиралы Апраксин и Крюйс объявили мобилизацию донских моряков, то получили сотню таких лодок, каждая с экипажем в 50 человек. Получается, что без всяких ужасов и насилия, переселения и найма иностранных инструкторов в русский флот прибыло пять тысяч подготовленных военных моряков со своими офицерами. Они хорошо понимали друг друга, хорошо знали условия плавания в этих водах и давно ненавидели турок. Под Андреевским флагом в бухтах Азова и Таганрога стояло 4 корабля и 12 галер. Их экипажи в степени выучки и боеспособности значительно уступали казакам. А вскоре это подтвердилось в бою.

Любой военный флот строят в первую очередь для того, чтобы обезопасить собственное побережье от нападения внешнего противника с моря. И если при наличии собственного флота эскадра неприятеля спокойно неделями дрейфует в прибрежных водах, а затем беспрепятственно производит высадку морского десанта, то что-то не так… Либо свой адмирал — изменник, либо весь флот годен только на дрова…

Именно это и произошло с русским азовским флотом в июле 1711 года. Адмирал Апраксин был вынужден отправить в дозор в Керченский пролив казачьи лодки — корабли регулярного петровского флота для этого отчего-то не годились. Наверное, могли утонуть. Казачий морской дозор вернулся с трофеями и с пленными. Они сообщили, что турецкая эскадра рядом. И действительно, 19 июля на горизонте замегили чужие паруса. Силы противника были внушительные: 18 кораблей, 14 галер и десятки транспортных судов сопровождения. Адмирал Крюйс, фактически командовавший русскими силами, понял, что его малочисленный, каторжный по личному составу и некачественной постройки флот выводить на бой — самоубийство. Прошло три недели. Турецкий адмирал терпеливо ждал для боя петровский флот. Тот храбро не выходил. Лишь казачьи лодки атаковали и захватили неосторожно отделившееся от эскадры турецкое судно. Тщетно казаки убеждали Апраксина приказать атаковать турецкие корабли ночью всей казачьей флотилией в 100 судов при поддержке всего петровского флота. Адмирал Крюйс поддержал генерал-адмирала. Грамотный профессионал, он знал истинную цену, декоративно-представительскую, подчиненного ему флота. Где уж с ним в ночной бой ввязываться?!

Уставший ждать турецкий адмирал направил 7 галер в направлении Таганрога. Вероятно, выманить русские суда из гавани. И действительно, навстречу им вышел русский корабль и три синявы[28]. Но едва галеры развернулись форштевнями в сторону своего флота, развернулись к спасительной гавани и русские моряки. Ничья. Через три дня турецкий адмирал, понявший, что воевать в море русский флот отказывается наотрез, решил атаковать сам. 22 июля, бросив якоря в четырех милях от берега, турецкие корабли начали высадку морского десанта на побережье. Ни один русский корабль не вышел помешать высадке десанта!

Воевать моряки флота Петра Великого умели хорошо только на суше. Полторы тысячи казаков и два пехотных батальона гарнизона Таганрога взяли турецкую морскую пехоту на штыки и сабли. Десант был отбит, точнее, был вынужден сесть обратно в шлюпки и отгрести к своим судам. И опять же, во время этой десантной неразберихи, когда экипажи турецких кораблей стояли на якоре и были заняты приемом на борт десантников, адмирал Крюйс не решился атаковать. Видно, не верил в качество своего же флота!

Опомнившийся турецкий флот, сосчитав потери в десанте, вскоре ушел от побережья. Повторять попытку десанта не было сил, а на то, чтобы выманить русских на бой в открытом море, — надежды уже не было.

Комментируя боевые действия в Азовском море, донской казачий генерал Н. И. Краснов удрученно писал в своей статье «Казачий флот»: «Вместо сильных наступательных действий древнего казачьего флота Апраксин со своей эскадрой ограничивался оборонительными мерами».

Впрочем, и Апраксин и Крюйс отлично понимали, что выйти с такими кораблями и с такими экипажами, которые были у них в подчинении, на бой с турками — акт коллективного самоубийства. Если бы к фиаско сухопутного «Прутского похода» добавился разгром Азовского флота и падение Азова и Таганрога… Положение Петра 1 ухудшилось бы несомненно… Надо отдать должное петровским сподвижникам. Явно проигрышную ситуацию они свели к положительной ничьей. Это была еще не победа, но и не поражение. Азов и Таганрог готовы были защищать и дальше, но 11 августа 1711 года генерал Павлов вручил Апраксину царский указ, который Петр подписал, сидя в «прутской мышеловке». Указ о капитуляции. Все морские суда, которые к тому времени были уже на верфях или в порту, предписывалось продать туркам. Или сжечь. Азов царь приказывал вернуть туркам в таком виде, в каком отбили у них в 1696 году.