Морская Дама - [43]
— Нет, поддаются — по их действию, — возразил Чаттерис. — И вообще почему они на нас так действуют? Вот вопрос, который не дает мне покоя.
Мой троюродный брат погрузился в размышления, при этом, несомненно, сунув руки глубоко в карманы.
— Это иллюзия, — сказал он. — Что-то вроде ореола. В конце концов попытайтесь взглянуть на вещи просто. Что она такое? Что может она вам дать? Она обещает вам нечто туманное… Это западня, обман. Она — прекрасная маска…
Он запнулся.
— Да? — произнес Чаттерис после паузы.
— Она… Для вас и для всех жизненных реальностей она означает…
— Да?
— Смерть…
— Да, — произнес Чаттерис. — Я знаю. — И повторил еще раз:
— Я знаю. В этом нет для меня ничего нового. Но почему — почему маска смерти так прекрасна? В конце концов… Мы отдаем должное логическим рассуждениям. Но почему все должно сводиться к логике и справедливости? В конце концов, может быть, существуют и вещи, выходящие за пределы нашего рассудка? В конце концов, может быть, Желание тоже властно над нами?
Он умолк в ожидании ответа. Мелвил глубокомысленно молчал. Наконец он сказал:
— Я думаю, Желание тоже властно над нами. Красота, во всяком случае…
— Я хочу сказать, — пояснил он, — что мы люди. Мы — материя, наделенная сознанием, которое вырастает из нас самих. Мы тянемся вниз, в прекрасный, удивительный мир материи, и в то же время вверх, к чему-то… — Он остановился, недовольный образом, возникшим в его воображении, и, не найдя ничего более подходящего, закончил:
— В общем, в другом направлении. — Тут ему неожиданно пришла в голову новая мысль, которой сначала он вовсе не имел в виду:
— Человек — это что-то вроде приюта на полпути, он должен искать компромисс.
— Как вы?
— Ну… Да. Я пытаюсь найти равновесие.
— Несколько старинных гравюр — насколько я понимаю, неплохих, — немного роскоши в мебели и цветах, насколько позволяют ваши средства, Искусство — в умеренном количестве, несколько добродетельных поступков из тех, совершать которые приятно, известное уважение к Истине, Долг — тоже в умеренных дозах… Так? Но это как раз такое равновесие, какое для меня невозможно. Я не могу ежедневно поглощать жизненную овсянку и запивать ее умеренно разведенной порцией Прекрасного. Искусство! Наверное, я просто чересчур жаден, я из тех, кто не приспособлен к жизни — к цивилизованной жизни. Снова и снова я пытался ограничиться лишь разумным, логичным и полезным… Но это не для меня. Это не для меня, — повторил он.
Я полагаю, что Мелвил ничего не ответил. Обсуждение его образа жизни отвлекло его от главной темы разговора. Он погрузился в самолюбивые сравнения. Нет сомнения, что еще немного и он сказал бы, как и большинство из нас в такой же ситуации: «Мне кажется, вы не вполне понимаете мою точку зрения».
— Но в конце концов какой смысл об этом говорить?! — воскликнул вдруг Чаттерис. — Я просто пытаюсь придать всей этой истории более возвышенный вид, притягивая за уши общие рассуждения. Это оправдания, а я оправдываться не собирался. Мне нужно сделать выбор между жизнью с Эделин и этой Женщиной из Моря.
— Которая есть смерть.
— Откуда мне это знать?
— Но вы сказали, что сделали свой выбор!
— Сделал.
Он как будто спохватился.
— Да, сделал, — подтвердил он. — Я уже вам сказал. Завтра я снова пойду туда, чтобы поговорить с мисс Глендауэр. Да. — Тут он вспомнил еще несколько пунктов своего, как я полагаю, заранее принятого и сформулированного решения — решения, от которого так далеко отклонился их разговор. — Все очень просто: главное в жизни для меня — дисциплина и целеустремленность. Нельзя разбрасываться и отвлекаться на посторонние дела и шальные мысли. Дисциплина!
— И работа.
— Да, работа, если вам угодно, — это все одно и то же. До сих пор моя ошибка состояла в том, что я слишком мало работал. Я остановился, чтобы поболтать с женщиной на обочине дороги. Я попытался схитрить, пойти на компромисс, и то, другое, взяло надо мной верх… Я должен от него отречься, вот и все.
— Притом ваша работа вовсе не заслуживает презрения.
— Клянусь Богом, ни в коем случае! Она… трудна. Временами она просто неинтересна. Иногда приходится не только преодолевать подъемы, но и лезть в болото…
— Мир нуждается в вождях. Он много чего предлагает за это людям вашего класса. Досуг. Почести. Должную подготовку и высокие традиции…
— И он ожидает получить что-то взамен. Я знаю. Я не прав — был не прав, во всяком случае. Этот сон каким-то удивительным образом овладел мной. И я должен от него отречься. В конце концов это не так уж много — отречься от сна. Это значит — всего-навсего принять решение жить. В этом мире нас ждут великие дела.
Мелвил глубокомысленно изрек:
— Пусть не существует Венеры Анадиомены[15], но есть Михаил с его мечом. — Да, суровый архангел в доспехах! Правда, он ведь разил настоящего, ощутимого дракона, а не собственные желания. А в наше время с драконами принято так или иначе договариваться — поднимать Минимальную Заработную плату, правдами и не правдами обеспечивать Трудящиеся Классы лучшим Жильем, — отдавать столько же, сколько получаешь.
