Морковку нож не берет - [9]
Антон Антонович. Григорий Васильевич...
Григорий Васильевич. Да, Антон Антоныч, я чувствую, во мне течет бразильская кровь... И это не объяснить словами, это надо почувствовать... сердцем... Вот доказательство — сердце.
Антон Антонович. Григорий Васильевич, вы сошли с ума. (Громко.) Он сошел с ума!
Григорий Васильевич. Нет, я не сошел сума. Вам, конечно, это покажется странным, невероятным: Григорий Васильевич — бразилец. К этому трудно привыкнуть... Да... Да, я не знаю бразильского языка, не знаю бразильских песен... Я не помню фамилии героев... но... как вам объяснить это? Как вам объяснить, Антон Антонович, неужели вы не понимаете?
Антон Антонович. Посмотрите в зеркало на себя, какой вы, к чертовой бабушке, бразилец! Ну сказали бы вы, что, не знаю, кто... сказали бы — кто-нибудь, я бы поверил... но бразилец! Григорий Васильевич... Какой вы бразилец!
Григорий Васильевич. Вот, вот... Вы даже не замечаете, как оскорбляете мои национальные чувства. Неужели вы не видите грани?.. Не чувствуете?
Антон Антонович. Извините, пожалуйста. Я не хотел... Я... поражен. У меня нет слов.
Григорий Васильевич. Самосознание... штука такая... Когда появляется...
Антон Антонович. Молчу. Молчу.
Григорий Васильевич. А знаете... Когда я смотрю эти фильмы... по телевизору... их, многосерийные... про то, как... помните... ну, эти самые... во мне переворачивается все... мне... плакать хочется... Я плачу. И я теперь понимаю почему. Потому что мое, мое, родное... Лампада...
Антон Антонович. Лампада?
Григорий Васильевич. Музыка такая, танцевальная...
Антон Антонович. Ламбада?
Григорий Васильевич. Или вот вы говорите, что они своего президента... Какое мне дело до их президента? А меня такое волнение охватило... я не мог понять почему... Теперь понимаю. И когда вы рассказываете про племянницу вашу... про Анюту... про дона Педро...
Антон Антонович(выходя из себя). Дон Педро аферист! Дон Педро чудовище! Дон Педро... Дон Педро... Вот что такое дон Педро!
Григорий Васильевич. Вы... вы... как можно... дон Педро...
Антон Антонович. Дона Педро, если хотите знать, разыскивает международная полиция Интерпол! Он связан с наркомафией! Дон Педро... Он мафиози!
Григорий Васильевич. Это надо проверить... Обязательно проверьте... Может, все и не так...
Антон Антонович. А моя бедная Анюта, моя племянница любимая, только и нужна была ему для того, чтобы попасть сюда, к нам, и запустить щупальца в нашу несчастную экономику!.. Вот кто напрашивался в родственники!.. Представьте себе, он претендовал на мою комнату, он писал: «Анна, когда же, наконец, дядя Антон приватизирует квартиру со своими соседями? Я хочу прописаться...» Это его слова. И, кроме того, он скрыл свой порок!
Григорий Васильевич. Порок?!
Антон Антонович. Ему не интересны женщины. Ему интересны только мужчины.
Григорий Васильевич. Какой кошмар. Вы мне ничего не говорили об этом...
Антон Антонович. Я сам узнал об этом недавно... И потом... никакой он вовсе не дон.
Григорий Васильевич. Вы меня зарезали без ножа.
Антон Антонович. Вы хотели знать правду, Григорий Васильевич.
Григорий Васильевич. Но... но мой дон Педро, он был не такой. Мой прадедушка был другой... мой...
Антон Антонович. Ах, Григорий Васильевич, Григорий Васильевич, наивный вы человек. Я ведь тоже испанцев читал. По ошибке. А бразильцы-то, они говорят по-португальски.
Григорий Васильевич. По-бразильски.
Антон Антонович. По-португальски. Вот так-то.
Пауза.
Что с вами? Вы побледнели...
Григорий Васильевич. Я... я же вам не сказал... я в консульство еду... в бразильское.
Антон Антонович. Да бросьте вы... скажете тоже... Идемте отсюда, идемте...
Григорий Васильевич. Как жить? Как жить теперь?
Антон Антонович. Как жили. Идемте.
Григорий Васильевич. Вы не понимаете, Антон Антоныч... что делаете. Вы же отнимаете у меня надежду... может, мою последнюю.
Антон Антонович. Это не надежда, а самообман, Григорий Васильевич.
Григорий Васильевич. У меня же нет ничего... У вас Анюта... вы и без дона Педро сможете... А я? А я?
Антон Антонович(успокаивая). Григорий Васильевич... Да что вы так, в конце концов, убиваетесь... Ну, будьте мужчиной. Вы что? Григорий Васильевич. Ну так не годится... Как нет никого? А меня забыли? А Лёпу забыли?.. А Кольку соседского, который вам гвоздиком все царапает... забыли?.. Как нет никого?
Григорий Васильевич. Забыл, забыл... Все забыл... Дон Педро — последнее.
Антон Антонович. Нет, не последнее, далеко не последнее... Вы драматизируете, Григорий Васильевич, миленький, так нельзя... Посмотрите, как хорошо вокруг... как все хорошеет... Ведь не все же плохо, правда? Не все же ухудшается, нет?
Григорий Васильевич. Нет, Антон Антоныч... нет, конечно...
Антон Антонович. У них и климат иной!.. А у нас-то, у нас, посмотрите, погода какая!.. Раз-мо-кро-по-годилось!.. А?.. Здорово-то как!.. А?.. Вот видите... А как приятно, Григорий Васильевич, как здорово, правда же, здорово?.. Утром выйти во двор, на скамеечку сесть... под тополем... в тень... Голуби... Ветерок дует... Солнышко светит... ясное. А какой тополь у вас во дворе... богатырь, а не тополь!.. размашистый... С песочницей рядом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман известного петербургского прозаика Сергея Носова «Дайте мне обезьяну» — гротескная хроника провинциальной предвыборной кампании. В книгу также вошли пьесы для чтения «Джон Леннон, отец» и «Берендей», три новеллы.
Прозаика и драматурга Сергея Носова не интересуют звоны военной меди, переселения народов и пышущие жаром преисподни трещины, раскалывающие тектонические плиты истории. Носов — писатель тихий. Предметом его интереса были и остаются «мелкие формы жизни» — частный человек со всеми его несуразностями: пустыми обидами, забавными фобиями и чепуховыми предрассудками. Таков и роман «Фигурные скобки», повествующий об учредительном съезде иллюзионистов, именующих себя микромагами. Каскад блистательной нелепицы, пронзительная экзистенциальная грусть, столкновение пустейших амбиций и внезапная немота смерти — смешанные в идеальной пропорции, ингредиенты эти дают точнейший слепок действительности.
Необычная книга о «тайной жизни» памятников, несомненно, спровоцирует петербургского читателя на дополнительные прогулки по городу, а не петербургского – на посещение Петербурга. Написана она другом и доброжелателем памятников писателем Сергеем Носовым. Сравнить ее можно разве что с увлекательными книгами о животных, в среде которых подолгу живет исследователь.4-е издание.
Сергей Носов родился в 1957 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения и Литературный институт им. А.М. Горького. Прозаик, драматург. Отмечен премией журнала «Октябрь» (2000), премией «Национальный бестселлер» (2015). Финалист премий «Большая книга» и «Русский Букер». Живет в Санкт-Петербурге.
Всем известно, что Сергей Носов – прекрасный рассказчик. В новой книге собрана его «малая проза», то есть рассказы, эссе и прочие тексты, предназначенные для чтения как вслух, так и про себя широким кругом читателей. Это чрезвычайно занимательные и запутанные истории о превратностях жизненных и исторических обстоятельств. Короче, это самый настоящий музей, в котором, может, и заблудишься, но не соскучишься. Среди экспонатов совершенно реально встретить не только предметы, памятники, отверстия, идеи и прочие сущности, но и людей, как правило – необыкновенных – живых и умерших.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.