Морковку нож не берет - [11]
Валентина. На улице шумно.
Полукикин. Тогда на лестнице.
Валентина. На лестнице гулко.
Полукикин. А здесь слышите: тюк-тюк?
Слушают. Действительно: тюк-тюк.
Валентина. Что это?
Полукикин. Сын лук режет. На кухне... Валя, вы удивительно... нет, я поражен... вы похожи на мою первую жену... в молодости...
Валентина. Как ваши руки, Виталий Петрович?
Полукикин. Та, которая сломана, спасибо, ничего, а та, которая вывихнута, она к вечеру ноет.
Валентина. Ну тут еще погода, быть может...
Полукикин. И погода, и возраст... Все-таки я не мальчик уже в котлован падать... Надо же, одно лицо... нос... овал...
Тюк-тюк прекращается.
Во. Прекратил.
Валентина. Мы быстро. Всего несколько слов. (Достала магнитофон.) Говорим, легко, без волнения, лишнее будет вырезано, не бойтесь. Включаю.
Полукикин. Стоп. Дайте сосредоточиться. Про что передача?
Валентина. Ну какая разница!.. Про фанатов... Про одержимость... Про преданность идее... Вообще, об идеализме. Включаю.
Полукикин. Стоп, стоп. Про закладку рассказывать?
Валентина. Какую закладку?
Полукикин. Закладку Храма... Как я в котлован упал... И все такое?
Валентина. Обязательно. Разберемся по ходу. Включаю. (Включила.) Виталий Петрович, вы относитесь к числу людей, о которых смело можно сказать, что они не изменяют идеалам юности. Расскажите, какую роль играл «Битлз» в вашей судьбе.
Пауза.
Полукикин. «Битлз» в моей судьбе?.. Трудный вопрос... «Битлз» — это и есть моя судьба... Моя судьба — «Битлз»...
Молчит. Валентина Мороз поощряюще кивает головой.
Я бы не был собою, если б не «Битлз». Плох он, я, или хорош, но я был бы не я, если б не было их... Они разбудили меня — в сиянии славы своей... Они сокрушили во мне какой-то ложный каркас... картонный каркас... ватного благоденствия... Истина, это была она — вот что я вам скажу... Подобно икс-лучам или каким-то другим, я не знаю, не физик, они изменили меня, не преувеличу, на уровне клетки, на уровне ген, хромосом... Они облучили меня, и не только меня... нас!.. жизнелюбием, жизнеприятием, спонтанной жаждой свободы... всех нас!.. Да, их лучи жизнетворны!.. Весенняя ломка души!.. Благодатная радость открытий!.. Был ли я счастлив еще, как был я тогда... когда были они вчетвером?.. Нет, Валентина! Может, она и непостижима, предопределенность событий, но я верю в ее глубочайший и сокровенный смысл и благодарю тебя, судьба, за то, что я их современник!
Пауза.
Валентина. Говорите, говорите...
Полукикин. Здесь висела картина... Шишкин, «Утро в лесу», копия, неизвестный художник, в ореховой раме, вполне дорогой... достояние деда... Я никогда не забуду того счастливого дня, когда я ее обменял — самовольно, преступно, без спросу! — на их из журнала «Америка» снимок, переснятое кем-то черно-белое фото, размытые лица, вам не понять, это было сокровище, да!.. Мы бредили ими, да, мы сходили с ума, но бред наш был благодатен! Валя, представь, я молодой человек, не чуждый отнюдь ни скепсису, ни сомненьям... да, повторял перед сном, как молитву, их имена: Джон, Пол, Джордж, Ринго... Джон, Пол, Джордж, Ринго... Индия там... Индуизм... Или куда еще поведет... да, я пойду...
Валентина. Кто поведет?
Полукикин. Он мой поводырь, он же сделал зрячим меня... Леннон жил во мне, жил и живет...
Валентина(провоцируя). Леннон жил... Леннон жив...
Полукикин. Очень старый и глупый прикол!.. Здесь нет ничего смешного! Леннон будет жить!.. Да, Джон Леннон — всегда!..
Появляется из кухни сын. Его не видят.
...На прошлой неделе была закладка Храма Джона Леннона... Пришли многие наши... Я узнавал их... тех, с кем не виделся пять, десять, пятнадцать, двадцать лет... Это был праздник... Со слезами на глазах... Это был кайф!.. Кайф!..
Пауза.
К сожалению, мой неосторожный шаг омрачил торжество... Я упал в котлован... Сломал руку, другую вывихнул...
Пауза.
Но с другой стороны... знаете ли вы, что такое строительная жертва?
Пауза.
Валентина(поощряюще). Строительная жертва? Нет, не знаю.
Полукикин. Я объясню. (Увидев сына, осекся.)
Виталий Витальевич(тоном человека, поймавшего с поличным). Тааак!..
Полукикин(сконфуженно). Это Валя... Валентина Мороз... Радиожурналист... Мы делаем передачу... (Воспрянул.) А это Виталий, мой сын. Мой сын и тезка... Первенец! Он взял от меня только имя... в смысле хорошего.
Валентина. Виталий, а как вы относитесь к Джону Леннону?
Полукикин. Он не разделяет моих убеждений. Я не сумел привить ему свои вкусы. Наши мироощущения не совпадают.
Валентина. Тем более интересно.
Виталий Витальевич. Выключите и прекратите!
Валентина. Но почему?
Виталий Витальевич. Я попросил выключить! (Пытается сам нажать на кнопку магнитофона — не получилось!)
Валентина. Эй, эй, поосторожнее... Без рук!
Полукикин. Как ты смеешь? Как ты себя ведешь?! Это моя территория! Здесь я хозяин!
Валентина. В самом деле, не мешайте, зачем вы мешаете?
Виталий Витальевич. Затем, что не надо делать посмешище из моего отца! Достаточно и того, что о нем написали в газетах!
Валентина(мягко). Виталий Петрович, я разве делаю из вас посмешище?
Полукикин. Молчи, Валентина! Не вздумай с ним спорить! Он ничего не поймет!.. У него ноль духовности! Ноль!.. У него одно на уме — продать мою квартиру! Скажи, скажи при всех — ты хочешь продать мою квартиру, да?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман известного петербургского прозаика Сергея Носова «Дайте мне обезьяну» — гротескная хроника провинциальной предвыборной кампании. В книгу также вошли пьесы для чтения «Джон Леннон, отец» и «Берендей», три новеллы.
Прозаика и драматурга Сергея Носова не интересуют звоны военной меди, переселения народов и пышущие жаром преисподни трещины, раскалывающие тектонические плиты истории. Носов — писатель тихий. Предметом его интереса были и остаются «мелкие формы жизни» — частный человек со всеми его несуразностями: пустыми обидами, забавными фобиями и чепуховыми предрассудками. Таков и роман «Фигурные скобки», повествующий об учредительном съезде иллюзионистов, именующих себя микромагами. Каскад блистательной нелепицы, пронзительная экзистенциальная грусть, столкновение пустейших амбиций и внезапная немота смерти — смешанные в идеальной пропорции, ингредиенты эти дают точнейший слепок действительности.
Необычная книга о «тайной жизни» памятников, несомненно, спровоцирует петербургского читателя на дополнительные прогулки по городу, а не петербургского – на посещение Петербурга. Написана она другом и доброжелателем памятников писателем Сергеем Носовым. Сравнить ее можно разве что с увлекательными книгами о животных, в среде которых подолгу живет исследователь.4-е издание.
Сергей Носов родился в 1957 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения и Литературный институт им. А.М. Горького. Прозаик, драматург. Отмечен премией журнала «Октябрь» (2000), премией «Национальный бестселлер» (2015). Финалист премий «Большая книга» и «Русский Букер». Живет в Санкт-Петербурге.
Всем известно, что Сергей Носов – прекрасный рассказчик. В новой книге собрана его «малая проза», то есть рассказы, эссе и прочие тексты, предназначенные для чтения как вслух, так и про себя широким кругом читателей. Это чрезвычайно занимательные и запутанные истории о превратностях жизненных и исторических обстоятельств. Короче, это самый настоящий музей, в котором, может, и заблудишься, но не соскучишься. Среди экспонатов совершенно реально встретить не только предметы, памятники, отверстия, идеи и прочие сущности, но и людей, как правило – необыкновенных – живых и умерших.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.