Морковку нож не берет - [57]

. Нам еще рано... Это для ауры. Пусть повисят. Школа российско-американская, аура нужна соответствующая. И гостям будет приятнее, и учителям, и учащимся. Случайных людей нет. К вашему приезду повесили.

Татьяна Юрьевна. Вашингтон, Хемингуэй... Горбачев. Он ведь тоже как бы Колумб... что бы мы ни говорили о Горбачеве... а все-таки был, был, из истории не вычеркнешь...

Зоя Макаровна. Майкл Джексон.

Григорий Кузьмич. Широкий спектр, я понял.

Зоя Макаровна. А такое вы видели? (Показывает пластилиновые фигурки на столе.) Как вам нравится? Не правда ли, прелесть?

Григорий Кузьмич(недоверчиво). Это как? Это куда?

Зоя Макаровна. Статуи Свободы. Из пластилина.

Григорий Кузьмич. Вы сами лепили?

Зоя Макаровна. Ну что вы... Нам такое в жизни не слепить. Это дети лепили. Татьяна Юрьевна провела конкурс на уроке истории, кто лучше. В пятом «бэ». Специально к вашему возвращению.

Татьяна Юрьевна. Вот это Валя Гальперин слепил. Первый приз. Вот это Миша Сидельников. А это девочки. Оленька Щорс и Маша Васильева.

Зоя Макаровна. Мне кажется, очень похоже. Я, конечно, не видела в натуральном виде. Мне кажется, это непередаваемое ощущение, когда плывешь, плывешь... а она возвышается. И растет, растет... по мере приближения. Вы видели, Григорий Кузьмич?

Григорий Кузьмич. Нет.

Зоя Макаровна. Как — нет?

Григорий Кузьмич. Не видел.

Зоя Макаровна. Жаль. Очень жаль.

Пауза.

Татьяна Юрьевна. Мы думали, вы видели.

Григорий Кузьмич. Нет. Не видел.

Пауза.

Вадим Вадимыч. Странно.

Долгая неловкая пауза.

Странно. Я полагал, вы плыли в Нью-Йорк... Вы должны были видеть.

Татьяна Юрьевна(осторожно). Как же можно приплыть в Нью-Йорк и не увидеть статую Свободы?

Григорий Кузьмич. Я не был в Нью-Йорке.

Вадим Вадимыч. Понятно. Ваш лайнер... изменил курс...

Татьяна Юрьевна(с надеждой). Да? Изменили курс?

Григорий Кузьмич(ходит по комнате, останавливается перед электрическим самоваром, разглядывает его). Господа, вы хотите, чтобы я вам рассказал про Америку?

Молчание.

Боюсь, мой рассказ вас разочарует.

Зоя Макаровна. Напротив, вы уже нас заинтриговали.

Григорий Кузьмич. Я не был в Америке.

Пауза.

Зоя Макаровна. Где же вы были больше месяца?.. Как не в Америке...

Григорий Кузьмич. В открытом океане.

Татьяна Юрьевна. И что же вы делали в открытом океане?

Григорий Кузьмич. Плыл.

Зоя Макаровна. Ну... Вы же плыли в Америку?

Григорий Кузьмич. В Америку.

Пауза.

Зоя Макаровна. Григорий Кузьмич, говорите, не томите душу.

Григорий Кузьмич сосредотачивается, «заряжается», мрачнеет... Все угрюмо молчат.

Григорий Кузьмич. Это было незабываемое путешествие. (Пауза.) Можно долго рассказывать. Мы плыли на запад. (Замолкает, уставившись в одну точку.)

Зоя Макаровна(аккуратно подсказывает). Вы плыли на запад...

Григорий Кузьмич. На закат солнца. Представьте, солнце прямо по курсу... медленно опускается за горизонт... и будто манит, манит к себе... Это надо увидеть: солнце садится на собственное отражение!.. На огненный столб, вытянувшийся по воде... на дорожку... яркую и в то же время зыбучую... трепещущую... животрепещущую, я бы даже сказал... живую... ибо волны бегут. Понимаете, волны бегут. Зрелище, вам доложу. (Ненадолго задумывается, молчит.) Но всего удивительнее выйти на палубу ночью. Звезды величиною с кулак! Нет, я, конечно, преувеличиваю... Но таких ярких, таких, если так позволительно выразиться, откровенных... искренних звезд... искрящихся... я не видел нигде. И что замечательно: звезды — все наши!.. Да, да, наши родные созвездия!.. Например, без труда отыскал Большую Медведицу. И Полярную звезду... соответственно. (Показывает рукой.) Она была справа по курсу... Вы что-то хотите сказать, Вадим Вадимыч?

Вадим Вадимыч. Я? Нет, ничего... Впрочем... это естественно... насчет звезд. Вы же на запад плыли, а не на юг. Это на юге другие созвездия, в южных широтах, ниже экватора. У нас небо — северное, а у них — южное.

Григорий Кузьмич. У них южное... И вот еще наблюдение: цвет воды! Уже днем, а не ночью. Фантастический цвет. Я не знаю... есть ли названье ему... Сказать, голубой — будет неправда... Зеленый — неправда... Ирреально иссиня-зеленый!.. фантастический цвет... Забываешь о глубине... нет никакой глубины!.. а ведь бездна... настоящая бездна!.. трудно представить... всю глубину... Цвет, какой невозможен в природе. Быть не может. Невообразим. И, однако же, есть! Ведь не выдуман цвет! Существует. Правда, к ночи темнеет. И еще — когда поднимаются волны. А волны — валы. Айвазовский. Убейте меня, Айвазовский. (Замолкает, предаваясь воспоминаниям.)

Все ждут, что скажет еще. Нет, молчит.

Татьяна Юрьевна. Хорошо. А как же Америка?

Григорий Кузьмич. Америки не было.

Зоя Макаровна. Что же, вы не доплыли до Америки?

Григорий Кузьмич. Нет, мы доплыли... И даже переплыли ее, Америку... Но ее... вы мне не поверите... ее не было.

Татьяна Юрьевна. А что было?

Григорий Кузьмич. Вода. Вода... Океан.

Все думают.

Зоя Макаровна(неуверенно, но с надеждой). Вы... проплыли мимо Америки?

Вадим Вадимыч. Как же можно проплыть мимо Америки?

Татьяна Юрьевна. Тут какое-то недоразумение.

Зоя Макаровна(озабоченно). Григорий Кузьмич, я вас не узнаю сегодня. Вы на себя не похожи.