Морковку нож не берет - [41]

Софья Андреевна. Какая я пьяная!..

Достоевский. Записки садовника...

Толстой. Сумасшедшего...

Анна Григорьевна. Почему сумасшедшего?

Толстой. Сумасшедшего садовника...

Достоевский. А за оградой трамваи идут... грохочут... Там недалече кольцо...

Анна Григорьевна. Недалече?

Достоевский. Кольцо. Трамвайное... А в ограде есть, знаете, щель... Там проход, пролаз, прутья отогнуты... Выбираешься когда из крапивы... особенно на закате... и видишь лица в прямоугольниках окон... живые... — трамвай идет!.. грохоча... И словно он светится весь изнутри этим небесным свечением, и словно увозит в город отсюда, в жилые массивы, пурпур заката... вместе с отрешенностью неподвижных людей, сидящих у окон... вместе с надеждами их, радостями, и болячками, и обидами на судьбу... А над корпусом трансформаторного завода он во всей красоте, закат, говорю, пурпурно-лиловый... а кирпичная стена давно обветшала... и труба покосилась... и застыло облако, похожее на жука-скарабея... И вдруг ты чувствуешь резкий запах сирени и вспоминаешь зачем-то, как отец тебе сделал из репейника однажды мишку, медведя, когда ты лежал с двусторонней пневмонией в больнице, и что час назад прошел дождь... и трамвай, он тоже прошел уже, все... и только где-то далеко: звяк-звяк... железом бьют об железо... и запах сирени, и скарабей... А отсюда вот, из груди, поднимается, знаете, волна к горлу... и ты, остановив дыханье, боишься назвать это счастьем, потому что очень уж оно невпопад, нежданно и неизъяснимо... И ты понимаешь, что кто-то другой чувствовал так же и то же... неважно когда... и после тебя... неважно когда... так же и то же... кто-то будет другой, в ком ты оживешь... потому что глядишь своими-несвоими глазами на мир... и значит, ничего не проходит бесследно... никто не уходит совсем...

Пауза.

Толстой. Посмотрите-ка, как тот на Федора уставился... (Глядит в зал на кого-то.)

Софья Андреевна(туда же). Точно — глядит!

Анна Григорьевна. Что он так таращится-то, а? Федор Михалыч, зачем он так таращится-то... на вас?..

Толстой. А не верит глазам, думает, настоящий... Узнал!

Достоевский(небрежно взглянув, отвернулся). Профессор Желваков. И он здесь.

Толстой. Знакомый, что ли?

Достоевский. Плохой человек. Из-за него полкафедры разогнали. Плохой.

Софья Андреевна. А чего ему надо, если плохой? Чего он тут делает?..

Достоевский. С докладом каким-нибудь... Мир тесен...

Софья Андреевна. Ну ты, Желваков!..

Достоевский. Оставьте его... Он не заслуживает внимания вашего...

Софья Андреевна. Ты, козел, пшел прочь, хрен профессорский!..

Толстой. Тыц! Не сметь выходить за пределы жанра!

Анна Григорьевна. Ой.

Пауза.

Софья Андреевна(придя в себя). А ты не кричи... землепашец нашелся... На кого кричишь?.. На меня?.. Посмотри на Федора!.. Тоже мне, Лев!..

Толстой. Поговори, поговори... Давно «Войну и мир» не переписывала?

Достоевский. Зачем вы ссоритесь? Как вы можете так?

Софья Андреевна. Не обращайте внимания, Федор. Нормалек. У нас отношения.

Пауза.

Анна Григорьевна. Как хорошо... Как вы хорошо рассказывали, Федор Михайлович!..

Достоевский. А?

Анна Григорьевна. Я так рада, что познакомилась с вами... Знаете, если б вы там замыслили это... как там было?.. на двадцать шесть дней... работу... роман... я бы пошла... правда пошла... стенографисткой...

Достоевский. А вы умеете?

Анна Григорьевна. Нет. Но если б умела, пошла... К вам.

Достоевский(растроганно). Спасибо. Спасибо.

Пауза.

Софья Андреевна. Некрасов умер, вспомнили тоже. У меня сестра в школе работает. Одиннадцатый класс, выпускной... Литературу преподает... Отчего Пушкин умер, спросила. Отвечает голубчик: хворал Пушкин, болезнь у него была. У Пушкина. И все говорят: от смертельной болезни... А кто-то говорит, отравился... Яд ему дали... Пушкину. Одна только девочка на весь класс и сказала: на дуэли его убили. А кто убил?.. убил-то кто? — Пущин.

Толстой. Пушкин Пущина любил, Пущин Пушкина убил.

Пауза.

Анна Григорьевна. Девятнадцатый век... это ж сколько же лет прошло... А как вчера... Почему вы пирожки не едите?

Толстой. Налито!.. Господа, выпьем за наше общее прошлое...

Берут чашки.

Не чокаясь!

Пьют.

Анна Григорьевна. А я бы переписала... Всех «Братьев» бы переписала «Карамазовых»... и «Идиота»... Если б надобность была... Всех!.. (Встречается глазами с Достоевским.) Да я бы и так переписала, без надобности...

Толстой. Вот как поступают настоящие жены!

Софья Андреевна. Какая я пьяная!..

Анна Григорьевна(Достоевскому). Вы не думайте, я вам откровенно скажу, откровенно... вы лучше Филимонова...

Толстой. Тебе хорошо, ты естественный, ты как настоящий, а я — как Дед Мороз с бородой... Дела хочется... настоящего!..

Софья Андреевна. Землю попаши.

Толстой. Черт! На даче грядки не вскопаны!

Софья Андреевна. Вот! Помидоры посей!

Толстой. Помидоры не сеют!

Достоевский(Анне Григорьевне). Посмотрите, пожалуйста, он там?

Анна Григорьевна. Профессор Желваков? (Смотрит.) Нет.

Достоевский. Если бы я знал, что он здесь, я бы остался на кладбище...

Анна Григорьевна. На каком кладбище?

Толстой. Дела хочется!.. Настоящего!..

Анна Григорьевна. На каком кладбище?

Толстой. Дайте мне дело... и я сделаю дело!