Морковку нож не берет - [107]
Двоеглазов(с внезапным энтузиазмом). А вот я...
Грибов-Сам. Подожди. (Останавливает.) Роман Петрович, очень вас уважаю, очень. Делу время, потехе час, а вы без потехи, без отдыха. Очень это ценю. (Всем.) Я сам трудоголик! Сплю четыре часа! (Достает из пакета сомбреро.) Настоящее. Мексиканское! (Надевает на Романа Петровича.)
Роман Петрович стоит столбом.
От меня лично! (Всем.) Идет?
Двоеглазов. Отлично идет! Превосходно идет!
Ляля(радостно). Дядя Рома, вы так похожи на мексиканца!..
Двоеглазов щелкает пальцами, изображает мексиканский танец. Ляля хлопает в ладоши.
Грибов-Сам. Уже неделя прошла, а не могу, не могу забыть мексиканского солнца!.. Удивительная страна. Энчиладос! Жгучие лепешки, фаршированные грибами!.. Острая кухня, жгучая кухня!.. Я подписал пять протоколов! Нам показывали творения Диего Риверы, он писал на стенах пульверизатором!.. А все-таки от стереотипов трудно избавиться. Вот пример. Мы думаем, кактусы... думаем, они солнце любят?.. А знаете ли вы, что кактусы, оказывается, боятся прямых солнечных лучей?.. Нет, удивительная страна!.. Кофе, сахарный тростник, кукуруза!.. Почему вы, Роман Петрович, так много работаете? Вы очень много работаете! Почему вы к нам не спустились, почему вас не было с нами? Нам так вас не хватало!..
Двоеглазов. Да, Роман, почему?
Роман Петрович(уклончиво). Ну, значит, не судьба. Не судьба.
Грибов-Сам. Я часто думаю о вас, вспоминаю вас, как вы да что. (Двоеглазову.) Помнишь, на весенней смене меню... Роман Петрович стихи читал! Незабываемо.
Двоеглазов. Ну а как же такое можно забыть?.. Естественно, помню. А ты сам-то помнишь, Роман?
Роман Петрович(угрюмо). Стихи? Что-то не помню.
Двоеглазов. Не помнишь? Ну ты даешь! (Декламирует). «Изменяется все на планете... в том числе...»
Роман Петрович(поспешно). Не надо, не надо, только без этого!..
Двоеглазов. То есть как это «без этого»? Прекрасные стихи, нам всем очень понравились! Правда ведь?
Грибов-Сам. Ужасно понравились!
Двоеглазов(с выражением).
Аплодисменты Ляли и Грибова.
Грибов-Сам. Здорово! Здорово!
Роман Петрович. Это не мое! Я так не мог!
Двоеглазов. Не мог, а смог! Захотел и смог!
Роман Петрович. Да не я это, не я!
Двоеглазов. Ты! Как же не ты? Это же твое, прошлогоднее! Гениальные стихи! В своем жанре, но гениальные!
Грибов-Сам. Шедевр, шедевр!
Роман Петрович. Не мог я так написать, я написал по-другому!
Двоеглазов. Роман, не кокетничай, я сам не чужд стихотворству, но здесь ты превзошел меня по всем пунктам, признаю открыто — при всех!
Роман Петрович(Нине Львовне). Да что же это за стихи?.. Это не стихи...
Двоеглазов. Застеснялся! Смотрите-ка, застеснялся!.. Роман, никогда не стесняйся своих произведений! Твои произведения — это уже не твои произведения, они принадлежат истории!
Грибов-Сам. Мы их все издадим, все издадим! До последней строчки, до последней буковки, все!
Нина Львовна. Ну, может быть, не надо все издавать. Мало ли Роман Петрович писал на случай...
Грибов-Сам. А вы, Нина Львовна, перед вами я... Просто преклоняюсь я перед вами, вот что! Коленопреклоняюсь! (Бухается перед ней на колени.) Жена писателя! Муза!..
Нина Львовна(испуганно). Что вы делаете? Встаньте немедленно!
Грибов-Сам. Не встану!
Нина Львовна. Я рассержусь!
Грибов-Сам. Сердитесь!
Нина Львовна. Сделайте что-нибудь. Поднимите его.
Роман Петрович. Пожалуйста, встаньте.
Грибов-Сам. Роман Петрович, бесценный вы наш, да если бы вы в Мексике жили, мы бы вас уже в школе проходили как мексиканского классика!
Двоеглазов. Смотри и запоминай, Лялька: Грибов! Сам! Перед тетей твоей стоит на коленях!..
Грибов-Сам. И дядей! Стою и не стесняюсь! И готов сутки стоять. Спасибо, Нина Львовна, за Романа Петровича! (Встает, отряхивается.) Вы знаете, кто вы? Вы не знаете, кто вы! Вы оправдание нашего существования!
Двоеглазов. А как подходят друг другу!.. Я расскажу, покажу. Посмотрите на меня: сейчас вы заплачете все! И ты, Ляля, первой заплачешь! И это будут слезы очищения, Ляля!.. Я расскажу вам, как Нина и Рома... секундочку, секундочку... пожалуйста, вот сюда (выводит Лялю на середину). Держи шампанское, городничий!..
Грибов-Сам. Не называй меня городничим! (Берет бутылку.)
Двоеглазов. Прошу внимания, я в гостях... много лет тому назад... друзья, вечеринка... а там, Ляля, ты!.. Ляля, ты — не Ляля, а Нина! Молодая, красивая Нина! А я не я, а твой дядя, Роман, молодой и красивый! Когда ж это было, Петрович?
Роман Петрович. Я отказываюсь тебя понимать.
Двоеглазов. Как Нина и Роман познакомились... сейчас расскажу... молодые, красивые... Держись за него, а то упадешь.
Ляля держится за Грибова.
(Ляле.) Ниночка, я хочу познакомиться с вами, вы очаровательны, вы лучше всех! Дайте мне, Лялечка, туфельку вашу!.. (Снимает.)
Ляля. Ой. (Стоит на одной ноге.) Что вы делаете?
Двоеглазов. Это не я, это он. Шампанское!
Грибов-Сам наливает шампанское в туфлю.
Ниночка, я пью за тебя, Лялечка, очень ты мне, говорю, понравилась, будь моей!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проза Сергея Носова – это всегда игра. Хулиганство трех молодых бездельников превращается в акт современного искусства, а прочтение за трое суток полного собрания сочинений Достоевского – в начало новой жизни героя. Но главным действующим лицом у блестящего стилиста Носова всегда остаются русский язык и Петербург.В книгу вошли романы «Член общества, или Голодное время» и «Грачи улетели».
Необычная книга о «тайной жизни» памятников, несомненно, спровоцирует петербургского читателя на дополнительные прогулки по городу, а не петербургского – на посещение Петербурга. Написана она другом и доброжелателем памятников писателем Сергеем Носовым. Сравнить ее можно разве что с увлекательными книгами о животных, в среде которых подолгу живет исследователь.4-е издание.
Новый роман известного петербургского прозаика Сергея Носова «Дайте мне обезьяну» — гротескная хроника провинциальной предвыборной кампании. В книгу также вошли пьесы для чтения «Джон Леннон, отец» и «Берендей», три новеллы.
Прозаика и драматурга Сергея Носова не интересуют звоны военной меди, переселения народов и пышущие жаром преисподни трещины, раскалывающие тектонические плиты истории. Носов — писатель тихий. Предметом его интереса были и остаются «мелкие формы жизни» — частный человек со всеми его несуразностями: пустыми обидами, забавными фобиями и чепуховыми предрассудками. Таков и роман «Фигурные скобки», повествующий об учредительном съезде иллюзионистов, именующих себя микромагами. Каскад блистательной нелепицы, пронзительная экзистенциальная грусть, столкновение пустейших амбиций и внезапная немота смерти — смешанные в идеальной пропорции, ингредиенты эти дают точнейший слепок действительности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.