Мореход - [69]

Мы с Иланой успели выстрелить по четыре раза, и только после того, как от наших рук пало восемь разбойников, оставшиеся девять рассыпались в стороны и убежали за скалу. Но видно и там они от смерти не спрятались, так как дико взревели и с громким криком «А–а–а» рванули в атаку на появившегося, наконец, доступного врага, но их крик стал ослабевать и секунд через тридцать совсем затих.

Как потом выяснилось, этот бой для моих молодых воинов оказался не таким уж простым. Далеко не все смогли хладнокровно поразить бесстрашного, и психологически готового к смерти врага, поэтому, многие промазали. Двое северян даже смогли добежать до нашего строя, а горбатый предводитель, утыканный трёмя болтами, успел топором развалить щит Диносу, но получил от старого Котяя копьём прямо в глаз и под ногами наших воинов умер.

— Не будь с нами Иланы и не знай, что разбойники устроили засаду, и не будь у нас арбалетов, то не они, а мы бы умылись кровью, — говорил мне потом одноногий воин, — Нашим пацанам воевать с такими матёрыми вояками ещё рановато.

— Дар Иланы нам очень помог и ещё поможет неоднократно, но в остальном, Лагос, я с тобой не соглашусь, ничего эти хардлингцы собой не представляют. Правда, если быть честным, то воинственный дух их велик и физической силы много, зато техники — никакой. И мы уже не пацаны, Лагос, а воины, за время этого похода окрепнем душой и телом, и нам никто не будет страшен.

Глава 4

Некогда довольно успешный отряд хардлингских наёмников в своё время частенько подряжался сопровождать торговцев, следующих на территорию Парсии минуя официальные таможенные посты, за что дополнительно зарабатывал немалые деньги. Но однажды, как это часто бывает, в стаде заводится недооцененная паршивая овца, которой плохо, если другим живётся хорошо. В результате, в канцелярии пограничного цезарха появляется подмётное письмо от неизвестного радетеля имперского благосостояния с информацией о тайных контрабандных тропах.

Вот так и попались те, которым до этого жилось хорошо. Если бы они просто сдались на милость местного правителя, то самое большее, что им грозило, это конфискация товара и стандартный штраф. Но взыграла дурная кровь и во время столкновения на границе с воинским подразделением цезарха они порубили четверых его всадников. После этого хардлингцев уже никто не жалел, конная трилата в полном составе навалилась и искромсала в фарш тридцать восемь человек, но тридцать три самых умных бросили оружие, сдались в плен, после чего загремели кандалами на каторгу.

Ни на одном руднике выжить пять лет фактически не реально, разве что это будет повар или охранник нижнего уровня из числа каторжан. Воспользовавшись какой‑то оплошностью администрации, бывшие матёрые вояки перебили караул, освободились от кандалов и отправились в бега. Они держали путь на северо–запад к границе Хардлинга, куда путь был не близок, нужно было пройти напрямик три тысячи семьсот кошангов (около трёх с половиной тысяч километров).

Империя серьёзных войн не вела уже тридцать восемь лет, правда, двенадцать лет назад был небольшой конфликт на горных перевалах, граничащих с извечным соперником Ахеменидой. В полномасштабную войну он не перетёк, да и участвовали в нём, как с одной, так и с другой стороны совсем некрупные соединения. Таким образом, большинство армейских частей давно изнывали от безделья. Кроме того, разбой в империи был явлением редким, он карался самым жестоким образом, поэтому, узнав о побеге каторжан, цезархи центральных эпархий встрепенулись, взбодрились и рьяно взялись за организацию облавных охот.

Толпа каторжан, оголодавшая без вина, нормальной пищи и женщин, напрямик пройти не смогла. Вклинившись в страну на шестьсот километров и разоряя по пути фермы арендаторов, насилуя и убивая, они испытали все прелести душевного состояния загнанного зверя, а потеряв часть своих людей, повернули обратно в горы. На сей раз, перемещаясь по ночам просёлочными сельскими дорогами, они подошли к предгорьям и с началом дождей затаились на одной из ферм.

Полтора месяца они потребляли вкусную пищу, пили без ограничений молодое виноградное вино, сладко спали, при этом с удовольствием пользовали двух рабынь, жёну и дочь арендатора. К их огорчению, девятилетняя девочка не выдержала постоянного насилия и через два дня умерла.

Часто слушая разговоры разбойников, хозяин дома понял их намерения и предложил показать окольную тропу на перевал, через который торговцы возят свои товары, взамен попросил оставить его семейство в живых. Горбатый северянин, старший среди них, похлопав его по плечу, согласился, при этом обещание своё выполнять даже не собирался. А этот перевал их здорово заинтересовал, именно там они запланировали обеспечить себя на время похода к Хардлингу и транспортом, и пропитанием.

Наступили по–зимнему прохладные, но солнечные дни, земля стала быстро подсыхать, пора было выдвигаться в горы. Готовились выходить через три дня, но случайность внесла в их планы значительные коррективы. Однажды посреди дня к дому подъехала арба с небольшим домашним скарбом, в которой сидела родная сестра хозяйки дома с детьми, мальчиком десяти лет и девочками тринадцати и четырнадцати лет. Её муж погиб на охоте, поэтому, став вдовой и оставшись без средств к существованию, она решила отправиться к родственникам. В данном случае муж её сестры по божескому закону должен был забрать их всех в свою семью.