Мореход - [66]

В рассветной серости прибор ночного видения малоэффективен, поэтому я его отключил, силуэты приближающихся людей можно было рассмотреть и невооружённым глазом, а когда их шеренга приблизилась метров на сорок, то каждого из противника стало видно довольно отчётливо. Моей целью был вражеский воин самого высокого роста, который с недоумением всматривался в расположение нашего лагеря. Видимо, он был командиром противной стороны, так как давал отмашку лучникам, которые тут же наложили на тетиву стрелы. Но натягивать луки и куда‑либо стрелять я им не дал.

— Ху! — громко выдохнул и нажал на спуск, одновременно щёлкнули ещё восемь арбалетов.

Засада удалась полностью, на такой дистанции никто промазать не мог, поэтому у нападавшей стороны не было никаких шансов. Отметив, что мой болт пробил броню противника, пронзил его правое плечо и опрокинул наземь, окинул взглядом поле боя и увидел лишь корчившихся на земле врагов. Илана и трое самых борзых, которых держал при себе — Динос, Ринос и Лидус даже не выстрелили, не в кого было, зато обдирать и вязать подранка рванулись самыми первыми, оказывается мне такое действо не по статусу. Они быстро сдёрнули с него броню, продавив болт глубже в тело, сняли сапоги, раздели донага и связали руки, приподняли и прислонили спиной к булыге.

— О! А хозяина своего куда дел? — я признал в нём того самого воина, сопровождавшего в городе торговца Хондара.

— Да, это он, — Илана подтвердила мою догадку.

Крепкий мужчина средних лет с сединой на висках и множеством шрамов на теле поднял угрюмое осунувшееся лицо и посмотрел на меня мутным взглядом. Через некоторое время его глаза обрели осмысленное выражение, и он хрипло пробормотал:

— Иди в задницу, щенок.

— Ты как обращаешься к господину, тварь?! — воскликнул Лидус и двинул пленного ногой.

— Оставь его, для вас троих ещё ничего не закончено. В двух с лишним кошангах ниже находятся их лошади и ещё один бандит. Пока не совсем рассвело, пригоните табун, и труп сюда тоже тащите.

— Сделаем, господин, — радостно воскликнул Ринос.

Они убежали к нашим лошадям, которых даже не оседлали, а лишь накинули уздечки и, буквально через две минуты ускакали по ущелью вниз.

— Кхе–кхе, — у меня за спиной стояли оба старика.

— Давай‑ка Рэд, мы его сами поспрашиваем, — сказал Лагос, — Этот герой сначала съест собственные яйца, а потом всё расскажет, вспомнит даже имя овцы из своей отары, которую трахнул впервые в жизни.

— Я воин, а не пастух, — безразлично ответил пленный дядька.

— А коль ты воин, то должен понимать порядок: если нормально ответишь на вопросы, то умрёшь без издевательств, — встрял в разговор дед Котяй, — тебя как зовут?

— Арнос, начальник охраны господина Хондара, — ответил пленный и на некоторое время замолчал, но всё же решил не запираться и поведал следующее.

О приближении нашего торгового каравана к городу Карту и о намерении дальнейшего похода за перевал те, кому это нужно и интересно, знали уже давно. Это обычная практика сбора информации и ничего необычного в том не было, но в нашем случае заинтересовал факт отсутствие лучников в составе охраны. Дело в том, что за перевалом в среде дикарей, как лесовиков, так и кочевников предпочитают дистанционный лучный бой, а их стрелы с костяными наконечниками на дистанции сто пятьдесят метров имеют вполне убойную силу.

Арнид Хондар был человеком отчаянным, ходил с караванами за перевал восемь лет подряд и имел обширные связи со многими тамошними родами лесовиков, обитавших вдоль берега Большой реки. Его охранный отряд состоял из трёх десятков отставных вояк, которые имеют с каждого похода пятую часть от дохода, а это очень немало. Кроме того, вся их команда была повязана совместным грабежом трёх торговых караванов с убийствами свидетелей там, за перевалом, поэтому лично Хондару они были преданы душой и телом, блюли клятву верности и за своё место держались крепко. Ну и как не блюсти, если на этой службе все они стали людьми довольно обеспеченными, а сам хозяин, говорят, стал даже богаче здешнего экзарха.

В этом году господина Хондара постигла большая неприятность. Его товар в обмен на шерсть с одного из дальних промежуточных рынков доставлялся водным путём, но в результате бури баржу разбило, и весь груз утонул. Особенно жаль было тростникового (сахарного) вина, которое за перевалом пользовалось огромным спросом. Он уже планировал грузиться перебродившим виноградным кисляком, когда начала поступать информация обо мне и моём караване.

Слабого никто не любит, а слабого торговца тем более. Господин Хондар отнес нас не только к категории слабых, но и глупых, а когда я отказал ему в продаже товара, который он изначально действительно хотел выкупить, то в кругу своих приближённых сказал:

— Этот караван за перевал выпускать нельзя. Тамошние дикари их перебьют, весь товар отберут задаром, и это ясно, как день.

— Оружие и доспехи у них тоже отличные, будет жалко, если пропадёт, — согласился его начальник охраны.

— Не пропадёт, — отрицательно мотнул головой господин Хондар, — Они отправляются завтра, а мы выйдем послезавтра, тем более, что наши десять арб из четырнадцати уже загружены. А ты, Арнос, возьмёшь десяток воинов, догонишь этого мелкого сопляка и сделаешь всё, как надо. Потом дождёшься нашего прибытия. С груза как обычно, ваша пятая часть, а на трофеи, что снимете с тел, я не претендую.