Море зовёт! Записки капитана Мишина - [14]

Владимир Николаевич хорошо помнил, как он неожиданно для себя на четвертой встрече с Наташей сделал ей предложение. Она была очень и очень удивлена, но и, как он почувствовал, была заинтригована, на что он и рассчитывал. «Если принял решение, что тогда тянуть», – так тогда он рассуждал. Не были взяты во внимания и ранние наставления отца о том, на ком надо жениться. Его отец, по стопам которого он и пошел, всегда ему внушал, что жениться надо на девушке из флотской семьи, чтоб кандидат на совместную жизнь уже имела примеры в своей жизни: видела, как мать ждала её отца с моря, чтоб это воспринималось будущей женой, как нормальное явление, как само собой разумеющееся. В противном случае это будет восприниматься как жертва – «я на тебя угробила лучшие годы жизни», или еще что-нибудь в этом роде. Обычно он прислушивался к высказываниям отца, вначале просто для подъема своего авторитета спорил, а затем, как правило, с позицией отца соглашался, принимая её как руководство к действию. Но в этом случае он поступил, проигнорировав его советы.

Потом был время, когда он считал, что не надо было этого делать, опасаясь, что Наташа сочтет его легкомысленным парнем. Но ничего абсолютно не случилось, они продолжали встречаться, при этом её товарищ пропал – как само собой разумеющееся. Вначале был, а затем пропал. Два месяца пролетели быстро, необходимо было опять собираться на работу, а официального ответа на официальное предложение руки и сердца не было. Владимир не привык отступать и поэтому ходил злой: «наконец-то решил жениться, и вот опять надо уезжать, а ясности никакой».

Наташа проводила его как-то скромно, придя на железнодорожный вокзал. Обещаний и клятв верности не было, они расстались внешне спокойно. Он помнит, как еще долгое время перед его глазами стоял одинокий темный силуэт молодой женщины в конце перрона. И он уехал.

Судно в том контракте оказалось далеко в неблестящем состоянии, требующем больших усилий для исправления ситуации. Приходилось постоянно наседать на матросов, требовать от боцмана использования любой возможности для выполнения покрасочных работ. И все же не обходилось без периодических нагоняев со стороны капитана. Другого пути в тех условиях выходить судно просто не существовало, все всё понимали, но это решение создавало нервозную обстановку в экипаже, недовольство и взаимные претензии. Отдушиной при такой работе были частые и очень продолжительные разговоры с Наташей при первой возможности телефонной связи. Звонки были взаимные, пришли на рейд – и звонок. «Да, она только на телефонных разговорах разорится», – думал тогда Владимир. Договорились, что по возвращению он компенсирует её расходы на телефонную связь. Появился на горизонте и её старый приятель, воспользовавшийся его отъездом, как это часто бывает в подобных ситуациях. Наташа сообщила, что старый её друг задумал уже со своими друзьями «встретить как надо» его после возвращения с судна. Изначально Владимир был прежде всего удивлен: он его ни разу не видел, и с такой легкостью заявлять, что они его отдубасят. К моменту его возвращения с судна Наташа окончательно избавилась от своего старого знакомого, и вопрос «дуэли» отпал сам собою.

Потом он приехал усталый с работы, мама была удивлена изменениям во внешнем виде сына – появились первые признаки серебра в волосах. На эти изменения Наташа отреагировала просто, заявив, что для неё это абсолютно неважно. Через три месяца они расписались. Свадьба была, но никакого разгула в бракосочетании допущено не было: сначала дома в тесном семейном кругу, а затем относительно скромно посидели уже и с друзьями в ресторане.

И вот уже скоро двадцать пять лет они вместе, двое детей взрослых или почти взрослых. «По приезде домой надо будет поговорить с сыном о его планах на будущее. Не нравится мне его поведение в последнее время», – опять в мыслях вернулся Владимир к своему сыну.

В прошлом году директор по безопасности компании, похоже, уже зондировал почву о его отношении к уходу на берег, прощупывал его настрой на работу в должности капитана-наставника. Пора, может быть, отдать дань терпению и стойкости жены, решиться уйти в службу. В этом случае и сына наставить на путь истинный будет легче, хотя это надо было делать значительно раньше, пока поперек лавки лежал. В последнем отпуске он пытался заговорить с Наташей на эту тему, но не получилось. Жена как то странно отреагировала, сказав, что это он должен сам решать и только он, чтобы не получилось, что это она его заставила или подвела к этому решению, при этом она сказала: «Владимир, ты должен сам решить – сможешь ли ты без моря? Я тебя не заставляю, хотя хотела бы, чтоб ты, наконец-то, был дома».

19

Владимир Николаевич выглянул в иллюминатор, похоже, ветер слабеет, судно мерно покачивалось у причала. «Ну и слава богу, может быть, к утру возобновим выгрузку», – рассудил капитан. Капитан поднялся на мостик, судовые часы показывали, что наступили новые сутки. На вахте стоял второй помощник капитана, принявший вахту полтора часа назад. Вахтенного помощника на мостике не оказалось, Владимир Николаевич просмотрел последние полученные прогнозы. Да, можно ожидать уже к утру реальное улучшения погоды. Далее он вышел на крыло мостика и посмотрел вниз. У трапа стоял самый старший из всего рядового состава матрос Палатов, в этот момент у трапа он был не один, облокотившись на планширь фальшборта ютовой палубы, он мирно беседовал с вахтенным механиком, вышедшим, видимо, из машинного отделения подышать свежим воздухом. Владимир Николаевич окликнул вахтенного матроса: «Иван Иванович, а где второй помощник?».