Море в ладонях - [47]

По капиталовложениям в общее дело компании Кларк был на тринадцатом месте. Попасть в «чертову дюжину» в свое время далось нелегко. Но несколько лет назад, когда в целом промышленность переживала черные дни, его капиталы пришлись как нельзя к месту. Кроме того, помог предприимчивый старый приятель Джо Банд, член компании, помощник ее президента.

Кларк должен был доложить старшим партнерам о последней поездке в Сибирь. Дело в том, что, по мнению ряда американских экономистов, развитие крупной промышленности в Сибири считалось долгое время трюкачеством «красных», а семилетка и пятилетка не больше как блеф. Экономисты и до сих пор утверждают, что большая химия на базе лесного сырья Сибири немыслима по трем основным причинам. Первое то, что крупные реки этого района страны текут с юга на север, зимы здесь продолжительны, навигационный период мал. Для развития судоходства и транспортировки миллионов кубов древесины реки почти не пригодны. Второе — сеть железных дорог чрезмерно слаба. В основе грузооборот старой транссибирской магистрали предельно ограничен. Третье — леса Сибири труднодоступны, в большинстве перестойные, воспроизводство недостаточно, а сеть автодорожных коммуникаций слабо развита и требует огромных затрат на ее содержание.

С подобным мнением экономистов Кларк не мог согласиться. В Сибири он был уже дважды. Туда его привело не праздное любопытство, а конкретная цель. Теперь он должен информировать руководство компании об истинном положении дел. К сведению его коллег, только один Бирюсинский край имеет около шестисот крупных и средних промышленных предприятий: энергетические ресурсы района колоссальны. Кларк даст оценку развивающейся целлюлозно-бумажной промышленности, в частности кордной, имеющей огромное значение не только для народного хозяйства.

Но прежде чем выступить перед Большим Советом в Штатах, он встретится с Джо Бандом в Москве, проинформирует, получит указания.

Москва огорчила Кларка ненастьем. Казалось, чтобы согреться, даже машины в тесных потоках жались друг к другу. Они сердито шипели по мокрому асфальту покрышками, нетерпеливо урча, дрожали на остановках у светофоров. Не было празднично разодетой публики и тех, в ком нетрудно узнать приезжих в огромный столичный город. Не было экскурсантов, шагающих за гидами по площадям, толпящихся у памятников.

Джейн от аэропорта до гостиницы не проронила и слова. Она сидела на заднем сидении, уткнувшись в шубку, и чем-то напоминала Кларку нахохлившуюся пеструю канарейку. Ее настроение было испорчено не только погодой: придется остановиться в гостинице «Украина» — в высотном и людном, как муравейник, здании. Джейн не любила именно эту гостиницу за то, что в ней «черных и желтых» больше, чем где-нибудь. Они рядом в буфете и ресторане, в лифтах и в холлах. Держатся дерзко, самоуверенно…

Джо Банд устроился в гостинице «Москва». Он день назад приехал из Киева, ждал Кларка, чтоб встретиться.

Джейн отказалась ужинать в ресторане и ехать к Банду. За время полета она слишком устала, намучилась, сразу же улеглась в постель.

Встретились Банд и Кларк в номере Банда. Обычные приветствия, дружеские рукопожатия, но каждый искренне рад встрече так далеко от Штатов.

Несмотря на дождь и ветер, они не пошли в ресторан при гостинице, а вышли на улицу города и вскоре отыскали довольно уютное полупустое кафе. Здесь можно было перекусить и выпить. Тебе не мешают, и ты не мешаешь.

Заговорив сразу о деле, Кларк заявил, что считает не лишним начать свой доклад Большому Совету с конъюнктурного обзора. Он должен напомнить членам компании, что в прошлом году в коротких тоннах[1] в мире произведено семьдесят четыре миллиона тонн целлюлозы, девяносто миллионов тонн бумаги и картона. Из этого количества Штаты произвели бумаги и картона — сорок, а целлюлозы — тридцать миллионов тонн. Канада увеличила производство целлюлозы до двенадцати миллионов тонн, а бумаги и картона до девяти. Япония сильно ушла вперед по сравнению с прошлыми годами. Получила целлюлозы четыре миллиона семьсот тысяч тонн, бумаги, картона — шесть и три десятых миллиона тонн. Советский Союз произвел четыре и две десятых миллиона тонн целлюлозы, четыре и одну десятую миллиона тонн бумаги и картона…

— Как тебе это нравится? — спросил Кларк.

Банд пожал плечами и ничего не ответил.

— Я умышленно напоминаю, сколько производится в этих странах бумаги и картона на душу населения. Получится довольно любопытная картина. В Канаде — сто тридцать пять килограммов, в Швеции — сто двадцать семь, в Финляндии — семьдесят восемь, в Советском Союзе — около семнадцати. У нас в Штатах — двести семь!

Банд наполнил коньячные рюмки, кивнул на вазу с фруктами:

— Ты или очень умен или глуп. Чего ради решил заниматься подобными подсчетами?

— Пытаюсь мыслить по-русски. Иногда это полезно. Исходя из этих расчетов, наверное, можно прикинуть мировую потребность на нашу бумагу и целлюлозу.

— Тогда продолжай, — сказал Банд таким тоном, что Кларк не понял, одобрил или забраковал партнер начало предстоящего доклада.

— Джо! Международные рыночные цены на бумагу продержатся многие годы. На кордную целлюлозу могут и подскочить. Двадцатый век — век большой пропаганды! — воскликнул Кларк. — А что, если вложим часть капиталов в строительство двух, трех заводов и построим их в том же темпе, как миссурийский?!