Море дышит велико - [50]

Льюис Грум был, как здесь выражались, «цветным». Но черты лица у него очень походили на европейские, и шевелюра хотя и волнистая, но не в мелкое кольцо. Грум оказался веселым парнем держался по-свойски и даже формой не очень отличался. Такой же гюйс с белыми полосками по синему полю, а в треугольном распахе фланелевки вместо тельняшки белый трикотаж, красиво контрастирующий со смуглой кожей, которая через пару дней представлялась Захару уже чем-то вроде загара.

Захар Тетехин удивительно быстро схватывал особенности новой техники и только раз повздорил с инструктором.

— Дал питание на станцию, — обстоятельно объяснял он старшему лейтенанту Рудых. — Всё чин чинарем, как положено, а наушники оглохли. Нету тама посылок. Показываю ему — молчат…

Петти-офисер стоял рядом, решительно не понимая, что от него хотят. Аппаратура была конструктивно оформлена удобными выдвижными панелями. Быстро определив, где замыкание, Лью вытащил неисправный блок и заменил новым. Захар поднял панель. Он желал разобраться. Может, какой пустяк — отпаялся контакт? Лью только скалился, показывал — спишем за борт — и совал наушники — тренируйся. Да только воду толочь — вода и будет…

Объяснились через переводчика. Офицер-инструктор учебного центра Патрик Доэрти, снисходительно рассмеявшись, заметил:

— Должен кое-что разъяснить, сэр. Нижним чинам излишне вникать в тонкости. В процессе эксплуатации целесообразнее манипулировать блоками, и всё будет о’кей!

— В таком случае неизбежен перерасход запасных частей, — возразил Максим.

Лейтнант-коммандер с вышколенной непринужденностью согласился:

— Пусть это вас не волнует, сэр. Соединенные Штаты Америки — страна богатая. Передачу кораблей по «ленд-лизу», то есть в кредит, некоторые джентльмены тоже считают неважным бизнесом, не правда ли?

— Плохой бизнес? — возмутился Рудых. — Джентльмены забыли. Мы платим кровью.

— Иес, сэр. Сталинград — это грандиозно, — тотчас кивнул Патрик Доэрти.

Беседа закончилась вполне дружелюбно, однако напомнила, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. И вообще это был хотя и маленький, но конфликт. Старший лейтенант был обязан доложить о нем по команде.

Между прочим, не думайте, что они выбрасывают запломбированные узлы, — сказали Максиму. — Их, как правило, вскрывают специалисты, которые систематизируют характерные неисправности и принимают соответствующие меры на будущее.

— А матрос остается дураком? Разве такой матрос способен устранить боевое повреждение?

— Вы правы, это для нас не годится. Но присмотритесь, у них можно найти и другое…

Действительно, Максиму понравилась система подготовки наблюдателей с использованием технических средств. На экране проектировались типы вражеских самолетов вместе с входными данными для кольцевого зенитного прицела, затем показывали групповые воздушные объекты: звено, эскадрилью, полк… Шторка на проекторе, похожая на фотозатвор, позволяла устанавливать выдержки от пяти секунд до десятых долей, а сидящие в кабине наблюдатели, следя за мельканием кадров, только лишь ставили крестики в графленый листок. Через две недели они насобачивались с одного взгляда безошибочно определять тип и число воздушных целей.

Будущие командиры истребителей подводных лодок по имени «сабмарин-чейсерс», принимая полезный опыт боевой подготовки экипажей, стремились по-своему обучать личный состав. Обложившись словарями и схемами, они составляли описания приборов и оружия, сочиняли инструкции по эксплуатации и боевому использованию, осваивали технологию ремонтных работ. Максиму Рудых выпало заниматься с гидроакустиками, хотя некоторым из них по уровню образования нелегко было уразуметь, что такое пьезокристалл или, скажем, эффект Допплера. Максим пробовал объяснить упомянутый эффект ссылкой на банальный пример с гудящим паровозом. Кто же не слышал, как однотонный сигнал, быстро приближаясь, срывается на визг, а потом враз падает и возвращается к хвостовому вагону промелькнувшего поезда уже с густыми басовитыми нотами? Только Захар Тетехин изумленно моргал.

— Никогда не видел железной дороги?

— Откуда, товарищ командир? От нашей деревни двести верст. Трактор — другое дело. «Красный путиловец». Мотором перхает с чихом, а гудит резиновой грушей. Называется «кряксон», и верно — похоже…

Выра ухмыльнулся, а уже потом, в отеле, сказал:

— Не зря предупреждали об осмотрительности при комплектовании спецкоманд.

— То-то ты подобрал Петра Осотина, — не остался в долгу Максим.

— Почему нет? Как боцман вполне соответствует. Но за уши отнюдь не тянул.

Захара Тетехина отказывались зачислять, ссылаясь на донесение, где упоминалось о прискорбном факте жалостливого отношения к противнику. Всё было изложено в точности, а опущенные подробности казались несущественными по сравнению с железной логикой выводов.

— Отдаете отчет о возможных последствиях? — спрашивали у Рудых. Но тут нашла коса на камень. Максим упирал именно на подробности. Он не желал расставаться со своим слухачом, и это привело старшего лейтенанта в кабинет начальника политуправления.

— Жалуетесь на перестраховщиков?

— Просто знаю этого краснофлотца не по бумажкам.