Море бьется о скалы - [48]
Степан несколько раз угождал «на песок». Капуста бьет реже других мастеров да и не так зверски, но он непрерывно размахивает палкой, бурчит и шипит, как поднявшаяся опара. И так весь день, все четырнадцать часов… Неизвестно, как другие, но Степан уставал «на песке» больше, чем на любых других работах. К вечеру, когда начинало темнеть, Степан окончательно выдыхался. Его начинало всего трясти, а сил не оставалось на то, чтобы шевельнуть рукой или ногой. И выматывала его не столько работа, сколько вот эта постоянная угроза палкой, нудное бурчание и шипение Капусты;
— Давай! Давай! Шнель! Бистро!
Вот и сейчас Капуста ведет свой «эшелон» к бетономешалкам: пленные катят вагонетки, а Капуста с неразлучной палкой в руке идет сбоку.
Степан предусмотрительно отступает в сторону и, сбавив несколько шаг, наблюдает за мастером. Что с ним случилось? Сегодня Капуста не похож на себя. Он не размахивает палкой, не бурчит и не шипит. Морщины обозначились еще резче. Идет в скорбной задумчивости, точно участвует в похоронной процессии. Удивительно!
В цементном складе Степан неожиданно наскочил на двух немцев мастеров. Отступать было поздно, и Степан, набравшись решимости, деловитой походкой двинулся на них. «Если остановят, скажу — работаю на песке. Ходил в латрин». Но мастера не остановили. Они будто не заметили Степана, как стояли, так и остались стоять, о чем-то тихо и невесело разговаривая. Что за чертовщина?
Своего знакомого вахтмана Пауля Буша Степан увидел около бункеров. Пауль тоже еще издали заметил Степана. Оглянулся и пошел навстречу, засовывая на ходу руку в карман шинели. На лице Пауля странное, похожее на растерянность выражение. Черные грустные глаза блестят.
— Добрый день, Штепан!
Еще раз оглянувшись, он поспешно подал Степану пакет.
— Прячь! Поздравляю!
— С чем? — Степан весь подался вперед.
— Как? Ты ничего не знаешь?
— Нет. А что?
Лицо Пауля мгновенно искажается злобой.
— Марш на место! Работать! Кому говорят?!
Степана будто в грудь толкнули. Ничего не понимая, он испуганно попятился. И вовремя: из-за высокого штабеля досок появился поджарый немец в черном пальто и зеленой велюровой шляпе. Не обращая внимания на пленного, он, как щуп, воткнул в солдата взгляд. Пауль вытянулся, щелкнул каблуками, вскинул правую руку.
— Хайль Гитлер!
Главный инженер стройки продолжал пытливо исследовать солдата. Губы Пауля побелели. Как птица в силке, билась мысль: «Неужели слыхал? Тогда все!.. В лучшем случае — фронт».
Несколько секунд кажутся Паулю вечностью.
Немец, очевидно, приняв какое-то решение, оборачивается, ищет взглядом пленного. Но Степан, не дожидаясь худшего, давно нырнул за вагонетки.
Главный инженер, уколов напоследок коротким взглядом вахтмана, уходит. Уходит, не проронив ни слова.
В цементном складе Степан наткнулся на Бакумова. Вернее, тот первым окликнул его. Бакумов попал сегодня на выгрузку цемента. Он весь серый. Цементная пудра плотно набилась в складки одежды, в черную щетину бороды, в морщины лица, в пилотку, в прошитые сединой волосы, в уши… Степан по себе знает, как неприятно, когда цемент проникает в каждую пору, когда ощущаешь его на зубах, в носу, в горле. А потом каждый мешок весит ни много ни мало пятьдесят килограммов. Пестовать их целый день — занятие не для изнуренного голодом человека.
Пока установленная на втором этаже лебедка опускает в трюм баржи платформу и пока там пленные нагружают ее, у Бакумова свободное время. Он отводит в сторону Степана, нетерпеливо спрашивает:
— Ну, как? Узнал что?
— Да ничего… Чуть не влип…
— Берегись, — советует Бакумов. — Произошло что-то важное. Норвежцы просто ликуют. Я подходил к ним, но мало что понял. «Сталинград… Дойч капут»… Знаешь, мастер на барже. Немцев тут больше не видно. Ты иди, а я посмотрю. Закашляю — убирай ноги.
Они пересекают склад. Бакумов остается в проходе между ярусами мешков цемента, а Степан осторожно направляется к норвежцам, которые возле двух больших окон гнут на верстаках арматуру. Их четверо. Трое балагурят, один нехотя копается в железных прутьях. Для Степана это верный признак, что немца поблизости нет. Смелея, он выходит из-за мешков, подражая норвежцам, мягко говорит:
— Моин![42]
Оглянувшись, работающий, уже пожилой, с пустой трубкой во рту, бросает железный прут. В рыжих от ржавчины брезентовых рукавицах он не спеша подходит к Степану.
— Моин, камрад!
Трое остальных, молодые, высокие парни, тоже подходят, говорят «моин».
— Что в Сталинграде? — спрашивает по-немецки Степан.
— О, Шталинград! Гут! Корошо! — восклицает пожилой и, схватив руку Степана, крепко жмет ее.
Розовощекому белокурому парню кажется, что русский понял недостаточно. Он решает наглядно продемонстрировать победу Красной Армии.
— Камрад! — потеряв осторожность, звонко кричит он и хватает своего товарища за шиворот, гнет его, поддает коленом под зад.
— Тюскер капут! Манге капут![43]
Норвежцы довольно хохочут и все хором спрашивают:
— Понимай?
Тот, которому досталась участь немца, смотрит снизу на Степана и тоже хохочет.
Степан смеется вместе с норвежцами. Не понять нельзя, но Степану хочется знать подробности. Он опять спрашивает по-немецки:
Эта книга о достойных дочерях своего великого народа, о женщинах-солдатах, не вернувшихся с полей сражений, не дождавшихся долгожданной победы, о которой так мечтали, и в которую так верили. Судьбою им уготовано было пройти через испытания, столкнувшись с несправедливостью, тяготами войны, проявить мужество и стойкость. Волею обстоятельств они попадают в неоднозначные ситуации и очистить от грязи свое доброе и светлое имя могут только ценою своей жизни.
Роман армянского писателя Рачия Кочара «Дети большого дома» посвящен подвигу советских людей в годы Великой Отечественной войны. «Дети большого дома» — это книга о судьбах многих и многих людей, оказавшихся на дорогах войны. В непрерывном потоке военных событий писатель пристально всматривается в человека, его глазами видит, с его позиций оценивает пройденный страной и народом путь. Кочар, писатель-фронтовик, создал достоверные по своей художественной силе образы советских воинов — рядовых бойцов, офицеров, политработников.
База Королевских ВВС в Скэмптоне, Линкольншир, май 1943 года.Подполковник авиации Гай Гибсон и его храбрые товарищи из только что сформированной 617-й эскадрильи получают задание уничтожить важнейшую цель, используя прыгающую бомбу, изобретенную инженером Барнсом Уоллисом. Подготовка техники и летного состава идет круглосуточно, сомневающихся много, в успех верят немногие… Захватывающее, красочное повествование, основанное на исторических фактах, сплетаясь с вымыслом, вдыхает новую жизнь в летопись о подвиге летчиков и вскрывает извечный драматизм человеческих взаимоотношений.Сокращенная версия от «Ридерз Дайджест».
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
В сборнике «Год 1944-й. Зарницы победного салюта» рассказывается об одной из героических страниц Великой Отечественной войны — освобождении западноукраинских областей от гитлеровских захватчиков в 1944 году. Воспоминания участников боев, очерки писателей и журналистов, документы повествуют о ратной доблести бойцов, командиров, политработников войск 1, 2, 4-го Украинских и 1-го Белорусского фронтов в наступательных операциях, в результате которых завершилось полное изгнание фашистских оккупантов из пределов советской Украины.Материалы книги повествуют о неразрывном единстве армии и народа, нерушимой братской дружбе воинов разных национальностей, их беззаветной преданности советской родине.