— А, да. Совсем забыл. Поскольку мне не выгодно устраивать войну с Артурией, я разрешу ей делать с тобой все, что захочет. Бить, резать, трахать… в общем, это твои проблемы.
* * *
До замка удалось добраться без проблем со стражей. Абсолютно любой мог подойти к Артурии и поговорить с ней на тему «почему столько вооруженных мужчин следуют за вами?».
Но не подходили. Не боялись, нет. Просто были сражены ее красотой.
Французские девушки всегда славились своей привлекательностью. Некоторые из них были даже красивее немок. Но Артурия и Линетта затмили их всех.
У мужиков текли слюни от желания, молодые девушки и более старые девы завидовали и старались утащить своих мужей и сыновей в дом, чтобы не слишком засматривались на новоприбывших красавиц голубых кровей.
Как только перед ней отворились двери парадного зала, король немедленно вошла туда, забывая о всяких манерах. И пока Рено де Даммартен пытался проявить тактичность или уважение, Артурия подошла к Ланселоту, стоящего в углу зала.
Он не смотрел вперед, его взор был направлен вниз, в пол. Словно нашкодивший ребенок, он боялся смотреть в глаза своему королю, которого предал и бежал за море.
— Ты…
Артурия схватила рыцаря за грудки. Сейчас он был одет не в доспехи, а в относительно богатые одежды, любезно предоставленные Рено. И грудки у них подходили, чтобы схватить за них и припереть к стенке.
Даммартен же приветствовал сенешаля сера Кея, сера Гарета и сера Джулия, совершенно не обращая внимания на то, что происходило за его спиной. Это заставило Кея улыбнуться.
Рено знал о том, что Артурия попытается выяснить отношения с Ланселотом, и не собирается этому препятствовать сейчас, когда все уже началось.
— Вы это так и оставите? — спрашивает сенешаль, жестом головы указывая в сторону Артурии и Ланселота.
— Да, благородный сер, — как оказалось, Рено хорошо знает английский язык. — Пусть голубки бранятся, ничего плохого от этого не будет.
Такие слова могли бы оскорбить сера Кея, ведь Артурия его сестра, как никак. Однако, учитывая данные обстоятельства, а так же понимание Деммартеном ситуации, рыжеволосый рыцарь лишь улыбнулся.
И правда, мешать сейчас Артурии бесполезно.
Она все равно получит свое.
Сколько уже раз Экскалибур ударил лицо Ланселота?
Десять?
Пятнадцать?
Двадцать?
Сколько бы ни было, рыцарь не сопротивлялся.
Он стойко терпел удар за ударом, и даже когда Артурия сломала ему нос и выбила два зуба, он не издал даже звука, а лишь попытался отводить голову.
Увы, это не спасало.
Кей решил вмешаться тогда, когда его сестра разбила Ланселоту бровь.
Он, вместе с сером Гаретом едва оттащили своего короля от сера Ланселота, который уже опирался о стену, чтобы стоять на месте. Выдержав столько ударов, он только сейчас потерял координацию. Тело его едва ли слушалось и в глазах уже двоилось. Рыцарь вполне мог потерять сознание, но сопротивляясь, словно неведомыми силами, он держался на ногах, готовясь выслушать своего короля.
— Сер Ланселот… — рычала Артурия, вырываясь из хватки своих рыцарей. — Правом, данным мне господом Богом, я отрекаю тебя от Камелота и снимаю все полномочия! Живи под честью, сволочь!
И, что есть сил, Артурия пытается вырваться из рук Кея и Гарета.
У нее это получается.
Что может остановить ее гнев?
Что может остановить гнев любой обманутой женщины?
И не просто обманутой, а преданной? Настолько жестоко, насколько вообще позволяла жизнь.
Ланселот заслужил не просто отречение. Король имеет право наказать его по всей строгости, что и собирается сделать прямо сейчас, еще больше разбив ему лицо.
Однако, на пути у нее встает сер Джулий. Он останавливает кулак своего короля, отводя его чуть в сторону.
Артурия ничего не говорит ему, но все равно пытается высвободится из захвата.
Джулий же чувствует себя предателем. Его действия идут вразрез с желанием короля, а это ничем не отличается от измены. Точнее, это и есть та самая измена, за которую Ланселота только что отрекли от рыцарства.
Но сер Джулий не страшился этого. Он все так же храбро сдерживал своего короля, пусть и не долго. Ровно до того момента, как к ней вновь подоспели сер Гарет и сер Кей, и, схватив ее за руки, силком оттащили от своего собрата.
— На этом и порешим, дорогие господа, — Даммартен захлопал в ладоши, словно маленький ребенок, довольный зрелищем. — Ни к чему устраивать кровопролитие на чужой земле, не правда ли? Я, как подданный своего короля, не могу позволить избиение собственных людей, король Артур.
— Собственных!? — взревела девушка. — Кого из «собственных» рыцарей я коснулась!?
— Его, — Рено жестом указал на сера Ланселота. — Поскольку вы лишили его титула и звания, сер Ланселот поступает на службу ко мне. Так что я вынужден попросить вас обойтись без кровопролития. Даже малого.
Артурия лишь фыркнула.
Если бы такой дерзкий диалог осмелился вести один из ее подданных, она бы без сомнений упекла его за решетку. По крайней мере сейчас.
Но Рено де Даммартен не ее подданный. Он служит французской короне, и трогать его себе дороже. Даже небольшой порез может послужить поводом к войне, которой только и не хватало британскому королевству.
