Моральные основы отсталого общества - [55]
В 1955 году, задумавшись о причинах провалов правительственных программ, Бэнфилд отправляется в южную Италию (под вымышленным для книги названием Монтеграно скрывается коммуна Кьяромонте в Базиликате), чтобы своими глазами увидеть и изучить общество, обладающее чертами «отсталости» – теми же чертами, которые он находил прежде и неизменно будет находить впоследствии в тех людях и сообществах, чьи культурные особенности не позволяют внедрить в них прогресс и цивилизацию «сверху». Это единственная книга автора, написанная на иностранном материале, самая насыщенная эмпирикой и, возможно, самая интересная современному читателю.
По всей вероятности, именно в ходе работы над «Моральными основами отсталого общества» окончательно оформилась основная мысль Бэнфилда: отсталость – идет ли речь о стране, городском сообществе или о социальной группе – является продуктом особых культурных паттернов, которые ее консервируют и воспроизводят. Разобщенность, отсутствие норм и ценностей, способных обеспечить доверие и сотрудничество, склонность жить сегодняшним днем и неумение/нежелание действовать коллективно сначала становятся последствиями, а затем и причинами стесненных условий существования.
На юге Италии Бэнфилд видит перед собой общество, не похожее на то, которое он считает естественным и нормальным, и ничем не напоминающее высокоиндустриализированную Америку больших городов, университетов, американского среднего класса, к которому он сам принадлежит, но, видимо, весьма напоминающее ему депрессивные сельские сообщества, малоэффективной помощью которым он занимался на ранних этапах своей карьеры. Он видит общество, которое руководствуется совершенно другими ценностями и которое, что может быть еще важнее, имеет совершенно другую картину мира. И еще одно существенное обстоятельство – перед ним фасад этого общества, за который не так-то легко проникнуть. В фокус его интерпретации попадает только то, что рассказывают местные крестьяне иностранцам, представителям среднего класса, приезжим, чужакам, и в этих интервью – благо, автор щедр на цитаты – социологу нетрудно увидеть, что они разговаривают с человеком, который смотрит на них сверху вниз с высоты своего образования, дохода, городского воспитания и принадлежности к более продвинутому, развитому обществу, а также, не исключено, с позиции победителя в войне – симптоматично, что поражение Италии во Второй мировой никто из респондентов Бэнфилда практически не упоминает.
Бэнфилду представляется, что он наблюдает устоявшийся уклад, ту самую традиционность, отсталость, которая воспроизводит сама себя, – что делает подобное общество столь трудным объектом для рационального реформирования. Однако знакомому с контекстом современному читателю представляется, что он видит уклад распадающийся. Процесс фундаментальной трансформации общества происходит на его глазах, оставаясь, в основном, незамеченным; он видит момент, когда бывшая традиционная община, прошедшая через потрясения, настолько глубокие, что о них не говорят, трансформируется в сообщество, пусть провинциальное, но уже организующееся по образцу современного модерного массового общества. Приход индустриального уклада, рост пространственной мобильности, урбанизация, современная партийная система – все это стучится в дверь Монтеграно.
Наиболее наглядно это проявляется в рассуждениях Бэнфилда о специфике местной семьи. Он вводит понятие аморального фамилизма и видит в нем главную характеристику пресловутой отсталости южных итальянцев. Что же это такое? Готовность ориентироваться на благо семьи, даже в ущерб себе и определенно в ущерб всем остальным. Подозрительность к чужакам. Отсутствие прочных связей с соседями и даже кумовьями и дальними родственниками. Оппортунизм в отношении ко всем, кроме членов собственной нуклеарной семьи. Похоже ли это на стабильное, самовоспроизводящееся традиционное общество?
Фактически Бэнфилд застает переломный момент, когда большая традиционная многопоколенческая семья преобразовывается в нуклеарную, еще сохраняя ценности и картину мира, характерные для жизни в расширенной семье. К примеру, его удивляет, что у семьи нет прочных дружеских связей. Хорошие отношения с соседями налаживаются ситуативно, по необходимости, но если соседи переезжают в другую часть города и больше не нужны, то и отношения больше не поддерживаются, люди фактически перестают быть знакомы и даже не здороваются. Все это не похоже на привычную семейно-клановую систему традиционного малого сообщества. Человек, для которого еще естественно жить внутри большой сети родственников, внутри традиционной расширенной многопоколенческой семьи, где люди живут в разных домах, но сохраняют связи и опираются на родственников, то есть человек, существующий в условиях по-настоящему традиционного малого сообщества, оказывается в новой для себя ситуации. Семейные кланы уже распались, и та лояльность, преданность и внутригрупповой альтруизм, которые предназначались большому клану и служили полноценной сеткой безопасности и полноценным кругом общения в прошлых поколениях, теперь достаются маленькой нуклеарной семье из жены и все еще не одного-двух, но уже и не пяти-десяти детей.
Стоицизм, самая влиятельная философская школа в Римской империи, предлагает действенные способы укрепить характер перед вызовами современных реалий. Сенека, которого считают самым талантливым и гуманным автором в истории стоицизма, учит нас необходимости свободы и цели в жизни. Его самый объемный труд, более сотни «Нравственных писем к Луцилию», адресованных близкому другу, рассказывает о том, как научиться утраченному искусству дружбы и осознать истинную ее природу, как преодолеть гнев, как встречать горе, как превратить неудачи в возможности для развития, как жить в обществе, как быть искренним, как жить, не боясь смерти, как полной грудью ощущать любовь и благодарность и как обрести свободу, спокойствие и радость. В этой книге, права на перевод которой купили 14 стран, философ Дэвид Фиделер анализирует классические работы Сенеки, объясняя его идеи, но не упрощая их.
Какую форму может принять радикальная политика в то время, когда заброшены революционные проекты прошлого? В свете недавних восстаний против неолиберального капиталистического строя, Сол Ньюман утверждает, сейчас наш современный политический горизонт формирует пост анархизм. В этой книге Ньюман развивает оригинальную политическую теорию антиавторитарной политики, которая начинается, а не заканчивается анархией. Опираясь на ряд неортодоксальных мыслителей, включая Штирнера и Фуко, автор не только исследует текущие условия для радикальной политической мысли и действий, но и предлагает новые формы политики в стремлении к автономной жизни. По мере того, как обнажается нигилизм и пустота политического и экономического порядка, постанархизм предлагает нам подлинный освободительный потенциал.
Целью данного учебного пособия является знакомство магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям «политология» и «международные отношения», с основными течениями мировой политической мысли в эпоху позднего Модерна (Современности). Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим и методологическим основаниям анализа современных международных и внутриполитических процессов. Особенностью курса является сочетание изложения важнейших политических теорий через взгляды представителей наиболее влиятельных школ и течений политической мысли с обучением их практическому использованию в политическом анализе, а также интерпретации «знаковых» текстов. Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлению «Международные отношения», а также для всех, кто интересуется различными аспектами международных отношений и мировой политикой и приступает к их изучению.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии. Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий. Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей. Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Написанная 50 лет назад, книга Джейн Джекобс «Смерть и жизнь больших американских городов» уже давно стала классической, но до сих пор не утратила своего революционного значения в истории осмысления города и городской жизни. Именно здесь впервые были последовательно сформулированы аргументы против городского планирования, руководствующегося абстрактными идеями и игнорирующего повседневную жизнь горожан. По мнению Джекобс, живой и разнообразный город, основанный на спонтанном порядке и различных механизмах саморегулирования, во всех отношениях куда более пригоден для жизни, чем реализация любой градостроительной теории, сколь бы продуманной и рациональной она не выглядела.
За четыре десятилетия после смерти «великого кормчего» Мао Цзэдуна Китай превратился в собственную противоположность – отсталая и замкнутая аграрная страна с тоталитарной диктатурой стала одной из самых открытых и быстрорастущих индустриальных экономик мира. Как это произошло? «Как Китай стал капиталистическим» – это краткий очерк демонтажа китайского тоталитаризма, написанный автором главных экономических открытий XX века, лауреатом Нобелевской премии Рональдом Коузом.
Так называемая Зомия, гористая часть Юго-Восточной Азии с на селением более 100 миллионов человек, объединена не только географией, но и совершенно особыми формами социальной структуры, сельского хозяйства, мобильности и культуры. На протяжении веков жители Зомии успешно сопротивлялись государственному строительству и фактически существовали без государства, избегая статистических обследований, воинской повинности и налогообложения. Детальный очерк устройства этой уникальной цивилизации свободы — в новой книге выдающегося американского антрополога Джеймса Скотта.