Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году - [78]

Сейчас все кричат о невмешательстве комитетов в стратегию. Рассмотрим в чем же это вмешательство заключается: Комитеты (огромное большинство) до боя уговаривали солдат идти в наступление, имели богатый материал о психологическом настроении частей и во время боя шли впереди и вели свои части в атаку (участвовали в атаке врачи, фельдшера и писаря комитетов), другие налаживали подвоз продуктов, подвоз санитарных повозок, налаживали эвакуацию раненых. Из комитетов на основании приказов № 271 были выделены оперативные комиссии (которые так же, как и комитеты не имеют прав), имеющие богатый материал о бое и если кто-нибудь из начальников сделает ошибку, то это от них не уйдет и заставит эти штабы более тщательно относиться к своим обязанностям. Вмешиваться же в распоряжения командного состава боевого характера ни одна комиссия не посягала. Они только требовали быть всегда в курсе дела, всех предполагаемых операций, чтобы знать как и чем помочь, хорошо зная состояние частей и местности. Могло быть возражение, что нельзя многим лицам сообщать секретные сведения, но в комиссиях всего три человека и притом специально из всего состава комитета выбранных тайной подачей голосов. Кому больше верить выбранным или назначенным в большинстве случаев недовольному новым строем командному составу? Увеличить значение комитетов, расширить их права в пределах активного вмешательства в хозяйство армии, отпуска, увольнения, переговоры, дать право отвода начальников. При всех случаях следствия к следователю назначить представителей комитета. Недопустимо, чтобы в революционной стране судили свободных граждан по старым военным законам и вели дело и следствие старые военные начальники.

Сохранить оперативные комиссии и предоставить им право знать все предполагаемые шаги штаба соответствующей части.

ГАРФ. Ф. 6978. Оп. 1. Д. 583. Л. 148–152.

Из письма комиссара 10-й армии В. Венгерова во фронтовую комиссию ЦИК

Копия в политический отдел военного министерства.

Самый острый вопрос в армии – восстановление дисциплины, репрессивные меры со стороны командного состава и последствия, которые вызывают эти меры. Прежде всего, надо отметить, что случаи неповиновения и явной дезорганизации в полках, которые были очень часты в 10 армии в конце июня и первой половине июля, теперь стали исключением. Наиболее крупный инцидент был в 43 Сибирском стрелковом полку. По имеющимся пока данным, одна из рот 2-го батальона отказалась приступить к занятиям. Учебная команда, вызванная командиром полка для принуждения оружием к исполнению приказания, вместо принудительных действий против роты – разбежалась. Тогда часть солдат накинулась на командира полка, сорвала с него погоны, потом командира арестовали и продержали несколько часов в землянке. По-видимому, по дороге к штабу полка были угрозы по адресу командира полка, караул тоже ругал и грозил. Помощник комиссара Копейкин, узнав о происшествии, сейчас же дал телеграмму полевому прокурору о составлении комиссии при участии представителя солдатских организаций для производства дознания. До получения ответа следствие было начато судебным следователем, но не дало никаких результатов. Ввиду того, что многие свидетели, главным образом, офицеры давали туманные показания, как будто из страха перед солдатской массой, следователи и временный командующий армией настаивали на временное разоружение полка. Я выразил согласие только на разоружение 2 батальона, участие которого в инциденте ясно. Командарм решил тем не менее произвести разоружение всего полка, предложил мне ввиду разногласия обратиться к комиссару высшей инстанции. За отсутствием фронтового комиссара и временным отъездом из ставки комиссарверх из этого ничего не вышло. По приказу командарма полк был окружен кавалерийскими частями и сложил оружие без всякого сопротивления, получив от присутствующего при разоружении помощника комиссара обещание, что разоружение носит временный характер и производится в интересах следствия.

Однако, пока следственной комиссии, в состав которой вошли следователь и представители армейского и корпусного комитетов, почти ничего не удалось добиться. Штабом армии получена телеграмма, согласно которой главковерх приказал учредить по этому делу военно-революционный суд.

Из других случаев неисполненного приказания, знаю один отказ от выполнения боевого приказа (заступить на позицию) в 42 Сибирском стрелковом полку, но на следующий день полк сам решил приказанию подчиниться и на позицию заступил. Все остальные случаи – отказы от приступа к занятиям, но и они не многочисленны. По моим наблюдениям и по мнению многих лиц высшего командного состава большая часть этих случаев вызывалась неумением правильно поставить дело со стороны офицеров. После долгого перерыва в занятиях сразу начинали с маршировки: бега, приема «на караул» и т. п. Понятно, что это вызывало резкий отказ со стороны солдат, видевших в таком обучении не восстановление обучения на новых разумных началах, а простое возвращение «старого режима». В других случаях конфликт вызывался сразу взятым некоторыми офицерами резким тоном.