Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году - [32]
Войскам предписывалось «восстановить силу боевого фронта», для чего «немедленно приступить к самым энергичным работам» по укреплению позиций, поднятию боеспособности путем усиленных строевых и тактических занятий. Приказы начальников, касающиеся укрепления позиций и ведения занятий, требовалось рассматривать как боевые и не допускать их обсуждения в комитетах. Начальников, оказавшихся непригодными управлять войсками, предписывалось удалить, а виновных в послаблении воинской дисциплины и бездеятельных – предавать суду, заменяя их решительными, мужественными, с сильной волей и решимостью брать на себя ответственность[214].
Приказы Военного министра и Верховного главнокомандующего в установленном порядке доводились до войск. На Западном фронте они встретили неоднозначное к себе отношение среди солдат и командно-офицерского состава. Последние в основном своем большинстве видели в этих мерах путь к восстановлению дисциплины и боеготовности войск и отнеслись с одобрением к ним, с готовностью приступили к их осуществлению. Солдаты же и демократически настроенные офицеры видели в этих мерах возвращение старого режима, восстановление старых порядков в армии и ликвидацию демократических свобод, во многих случаях оказывали упорное сопротивление их осуществлению. Такие факты, например, имели место при попытке командования создать дисциплинарные и военно-революционные суды в 18-м пехотном Вологодском полку 2-й армии, во 2, 3, 5, 8, 61-м Сибирских стрелковых полках 1-го Сибирского корпуса, 175-й пехотной дивизии 38-го армейского корпуса 10-й армии[215], других частях и соединениях фронта. Солдаты, считая суды репрессивными органами, отказывались их создавать.
Одним из основных путей восстановления дисциплины в войсках, чтобы привести солдат к повиновению своим начальникам, заставить их беспрекословно выполнять приказы и распоряжения, командование видело в арестах и удалении из подразделений и частей зачинщиков и подстрекателей неповиновения и беспорядков. Так, уже 14 июля начальник штаба 29-й пехотной дивизии, основываясь на приказах Верховного командования, представил в штаб 20-го армейского корпуса список на 67 подлежащих аресту «главарей-агитаторов» 114-го Новоторжского, 115-го Вяземского и 116-го Малоярославского пехотных полков. Выдачи подстрекателей потребовал от солдат 134-го отдельного артиллерийского дивизиона командир дивизиона полковник Скиргайло-Яцевич. Такие же требования были предъявлены командованием солдатам 693-го Слуцкого пехотного полка 174-й пехотной дивизии, 218-го Скопинского и 220-го Горбатовского пехотных полков 55-й пехотной дивизии 3-й армии; 534-го Новокиевского и 536-го Ефремовского пехотных полков 134-й пехотной дивизии, 63-го Сибирского стрелкового полка 16-й Сибирской стрелковой дивизии 10-й армии; 18-го Вологодского пехотного полка 5-й дивизии, 299-го пехотного Дубненского полка 75-й пехотной дивизии 2-й армии, многих других частей и подразделений Западного фронта[216].
Однако в условиях острой политической и социальной конфронтации в стране, все большего обострения взаимоотношений между солдатскими массами и командно-офицерским составом, попытки командования восстановить дисциплину в войсках, остановить процесс дальнейшего разложения армии путем арестов и удаления из войск неблагонадежных элементов вызвали новые, еще более массовые неповиновения солдат приказам командования. Солдаты целых подразделений и частей отказывались выдать под арест агитаторов, считая их защитниками своих интересов. Такие факты имели место в 115, 218, 220, 693-м пехотных полках 3-й армии; 534-м и 536-м пехотных полках 10-й армии, 18-м пехотном полку 2-й армии. Только под угрозой применить оружие неповиновавшиеся роты 299-го пехотного Дубненского полка исполнили приказ о выходе на занятия и выдали трех зачинщиков, которые были арестованы.
Нередко командование полков и дивизий не могло справиться собственными силами и вынуждено было обращаться за помощью в вышестоящие штабы. Так, начальник штаба 29-й пехотной дивизии, сообщая в штаб 20-го армейского корпуса 3-й армии фамилии выявленных агитаторов, просил командира корпуса дать распоряжение на их арест корпусному или тыловому коменданту, так как «выполнить этот арест средствами дивизии», по его словам, не представлялось возможным[217]. Безрезультатной была попытка применить меры убеждения в сочетании с принуждением к солдатам пулеметной команды 63-го Сибирского стрелкового полка 16-й Сибирской стрелковой дивизии 10-й армии с целью выдачи зачинщиков неповиновения – солдаты отказались их назвать. Командование вынуждено было арестовать и отправить под надзор в штаб дивизии всю команду[218]. Чтобы привести солдат к повиновению, заставить их исполнять приказы, командование вынуждено было применять вооруженную силу. Например, за отказ солдат 18-го пехотного Вологодского полка выходить на занятия и производить выборы в дисциплинарные суды командир 9-го армейского корпуса, в состав которого входил неповинующийся полк, приказал принять энергичные меры к изъятию зачинщиков. С этой целью были выделены Уральский казачий полк, взвод казачьей артиллерии, две учебные команды и батальон 17-го пехотного Архангелогородского полка с пулеметной командой. Для уговоров солдат исполнить приказ в расположение полка прибыли армейский комиссар и члены армейского и корпусного комитетов. Однако солдаты отказались выслушать их. После этого деревня Ковали, в которой дислоцировался полк, была оцеплена казаками и по землянкам у деревни был открыт артиллерийский огонь, продолжавшийся 15–20 минут. Только после этого командование смогло арестовать 33 зачинщиков и агитаторов, которым предстоял военно-революционный суд
