Монтаньяры - [50]

В течение двух лет пребывания в Ньюкастле он приобрел авторитет хорошего врача. За большие заслуги по борьбе с эпидемией власти официально дали иностранцу права гражданина города. Однако сделать блестящую карьеру ему не удалось из-за его характера. Английские друзья Марата позже писали, что он имел «оригинальный образ мыслей в области своей профессии», что он всегда был «недовольным, поносившим существующие институты». Сделать карьеру такие «качества» не помогают. Во всяком случае, он все же не только зарабатывал себе на жизнь, но даже сумел скопить достаточно денег, чтобы после возвращения в Лондон из Ньюкастла за свой счет издать две свои книги.

Итак, Англия как будто неплохо встретила безвестного молодого иностранца, который угрюмым, замкнутым характером, снедаемый жаждой славы и с нескрываемым чувством превосходства, с ощущением своей исключительности, словом, со всем тем, что обрекает на одиночество и изоляцию и, конечно, не может вызывать симпатий, неожиданно встретил не только теплое, дружеское расположение новых друзей, но даже познал впервые радость любви. Неужели начинается новая, счастливая полоса его жизни? Нет, не об этом он мечтал, ему необходимо нечто исключительное. Смысл его существования в неуемной жажде славы! Неожиданно перед ним воочию предстает живой пример того, как одинокий человек вдруг превращается в идола, вождя, кумира из-за обрушившихся на него бедствий, которые он переносит с поразительным мужеством. Всю Англию волновал тогда воинственный и еще недавно одинокий безвестный журналист Джон Уилкинс. С восхищением и завистью Марат, забывая свои медицинские увлечения, становится страстно заинтересованным зрителем увлекательного политического спектакля. Оказывается, его мечты не химера, не утопия. Феерическая слава Уилкинса — вот пример, воплощение его собственной страстной мечты!

Марат приехал в Англию, проникнутый предубеждениями против укоренившейся среды французов англомании. Тем более что его духовный кумир Жан-Жак Руссо яростно опровергал распространенное еще Вольтером восхищение английской конституционной монархией. И как раз в то время, когда судьба занесла Марата в Лондон, он воочию увидел прославленный остров свободы и либерализма в крайне неприглядном облике возрождения королевского деспотизма. Молодой Георг III энергично возвращал себе прерогативы власти, утраченные его предшественниками. Парламент не устоял перед соблазном вульгарных взяток, почетных званий, выгодных должностей. Король попросту купил больше трети членов палаты общин и благодаря этому начал править как абсолютный монарх. Но, на его беду, в стране сохраняли свою независимость и право на свободное слово газеты и журналы — явление, невиданное на континенте. 40-летний публицист Джон Уилкинс и поэт Черчилль выпускали газету «Норт Брайтон», которая разоблачала королевские махинации и тем вызвала энтузиазм, завоевала множество сторонников.

Еще в 1763 году за одну статью его хотели судить, но он бежал во Францию. Тогда палата общин под давлением короля незаконно исключила его из парламента. В 1768 году он вернулся и был с триумфом снова избран в палату. Уилкинса опять бросают в тюрьму, и его избрание второй раз аннулируется. Марат лично участвует в демонстрации протеста около тюрьмы, в которую посадили журналиста-бунтаря. Королевские солдаты стреляют в толпу, есть убитые. Лозунг «Уилкинс и свобода!» объединяет демократов. Повсюду возникают политические клубы и общества. Ньюкастл, где жил Марат, тоже охвачен движением. Марат с энтузиазмом бегает по митингам, забывает все свои дела ради участия в заседаниях клубов. Газеты приобретают огромный авторитет в борьбе против королевских беззаконий. Уилкинс добивается триумфа; его выбирают лордом — мэром Лондона. А затем он как победитель возвращается и в парламент, где смело защищает против короля правое дело восставших американских колоний. Вот, оказывается, как добиваются славы!

Главное, что дала Марату Англия, — это политическая школа, опыт, урок. Вся последующая деятельность Друга народа подтвердит это. Даже в мелких, чисто внешних деталях. Так, ярким эпизодом политической борьбы между королем и английскими радикалами было издание блестящего сатирического памфлета против короля «Письма Юниуса». А в июне 1790 года Марат издал газету (кроме «Друга народа»), которой он дал название «Французский Юниус». Как видно, Марат громко провозглашавший свои претензии на оригинальность, был не так уж и оригинален.

Именно в Англии Марат окончательно вырабатывает главные принципы своей политической философии, которая действительно делает его оригинальным. Правда, лишь по сравнению с другими деятелями Французской революции, многие из которых воспринимали английский опыт со стороны, из-за Ла-Манша. Марат — единственный среди них, близко, непосредственно не только наблюдавший, но и участвовавший в английской политической жизни.

Если перечислить уроки, которые Марат извлек из политического опыта, приобретенного в Англии, то в дальнейшем будут совершенно ясны истоки идей, действий, борьбы Марата во время Французской революции, ибо их объяснение только ссылками на Руссо и его духовное влияние помогают понять многое, но далеко не все. Так вот, в Англии Марат, во-первых, отделался от иллюзий, характерных для французских либералов, мечтавших о создании избираемого законодательного органа, как гарантии создания нового общества разума и справедливости. В Англии Марат убедился, что деньги, почести и другие средства, остающиеся в условиях конституционной монархии в руках короля, делают парламент послушным орудием. Во-вторых, и это вытекает из первого, парламент, Национальное собрание не обеспечивают сами по себе сохранения народного суверенитета, высшей власти народа. Исполнительная власть, то есть король, может легко узурпировать этот суверенитет. В-третьих, общественное мнение с помощью свободной печати, политических обществ, клубов может оказаться огромной силой. Особенно газета в руках энергичного, несгибаемого и смелого человека может дать ему путь к влиянию и к столь дорогой сердцу Марата славе! В-четвертых, газеты и клубы, политические общества и другие средства выражения общественного мнения все же недостаточны для окончательного сокрушения деспотизма и его сторонников. Для этого мало даже насильственной революции, необходимость которой он осознал раньше. Необходим, кроме того, систематический террор против врагов свободы. Таким образом, задолго до революции Марат — единственный из всех деятелей революции — сознательно пришел к идее необходимости террора. Даже Робеспьер, которого судьба сделает реальным воплощением практики террора, если бы ему сообщили его будущее не только в годы пребывания Марата в Англии, когда ему было лет 10–15, но и в первые годы революции, содрогнулся бы и побледнел от ужаса. Марат же сознательно пришел заранее к идее террора. В-пятых, он понял, что никакой конституционный либерализм, никакая парламентская демократия не принесут счастья наиболее обездоленным. В то время, как все деятели революции во Франции, даже когда она уже начнется, не сразу поймут, как Марат, что внутри третьего сословия таятся острейшие противоречия между богатыми и бедными.