Монстрячий взвод - [111]

Она промаршировала прочь, напевая внутри себя. Этот замок не был сказочным, и не существует такой вещи, как сказочный конец, но иногда все же можно пригрозить прекрасному принцу ударом в пах.

А теперь, осталось кое-что еще.

Солнце уже садилось, когда Полли отыскала Джекрама, и кроваво-красный свет проникал внутрь сквозь высокие окна самой большой кухни крепости. Он сидел один за длинным столом возле самого огня, в полном обмундировании, и ел толстый кусок хлеба со свиным салом. Рядом с ним стояла кружка с пивом. Когда она подошла, он взглянул на нее и кивнул на соседний стул. Вокруг них взад и вперед бегали женщины.

— Свиное сало с солью и перцем, и кружка пива, — произнес он. — Лучше и быть не может. Всегда можно сделать самому. Хочешь кусочек? — И он махнул одной из служанок.

— Не сейчас, сержант.

— Точно? — спросил он. — Есть старая поговорка: поцелуи не вечны, в отличие от еды. Надеюсь, чтобы поразмыслить над этим, тебе не понадобится искать причин.

Полли села.

— Но пока что, поцелуй длится, — ответила она.

— Шафти разобралась со всем? — Он допил пиво, щелкнул пальцами служанке и указал ей на пустую кружку.

— К своему удовольствию, сержант.

— Что ж, это честно. Честнее не бывает. Что дальше, Перкс?

— Не знаю, сержант. Я пойду с Уо… с Алисой и армией и посмотрю, что будет.

— Удачи. Приглядывай за ними, Перкс, потому что я не иду, — сказал он.

— Сержант? — Полли была потрясена.

— Ну, похоже, сейчас войны не будет, а? В любом случае — вот он. Конец пути. Я внес свою лепту. Дальше не пойду. Еле сдержал дрожь перед генералом, а уж он-то будет рад увидеть мою спину. Кроме того, возраст берет свое. Сегодня, когда мы атаковали, я убил пятерых бедолаг, а потом вдруг понял, что задумался — зачем. Это не хорошо. Пора уходить прежде, чем я окончательно не затупился.

— Вы уверены, сержант?

— Мда. Кажется, давнее «моя страна, хороша или плоха» уходит прочь. Пора осесть и узнать, за что же мы боролись. Точно сало не будешь? У него даже корочка похрустывает. Вот что я называю стилем.

Полли отмахнулась от протянутого куска хлеба, и молча сидела, пока Джекрам поглощал его.

— А ведь довольно забавно, — наконец произнесла она.

— Что, Перкс?

— Узнать, что все это не ради тебя. Ты думаешь, что ты герой, а потом оказывается, что ты лишь часть чьей-то истории. Именно Уозз… Алису они запомнят. Мы лишь должны были привести ее сюда.

Джекрам ничего не ответил, но, как и полагала Полли, достал из кармана мятый сверток жевательного табака. Она опустила руку в свой собственный карман и достала из него маленький пакет. Карманы, подумала она. Мы должны держаться за них. Солдату необходимы карманы.

— Попробуйте вот это, сержант, — предложила она. — Давайте, открывайте его.

Это был маленький кисет из мягкой кожи со шнурком. Джекрам приподнял его так, что он перекручивался и так, и эдак.

— Ну, Перкс, чтоб мне провалиться, я вовсе не… — начал он.

— Конечно, нет. Я заметила, — ответила она. — Но эта бумага действовала мне на нервы. Почему вы так и не сделали себе нормальный кисет? Этот мне сделали всего за полчаса.

— Ну, такова ведь жизнь, — сказал Джекрам. — Каждый день думаешь, «да, точно, пора уже сделать себе новый», но потом вдруг находится тысяча дел, и ты, в конце концов, продолжаешь пользоваться старым. Спасибо, Перкс.

— Ну, я просто подумала, «Что можно дать человеку, у которого все есть?», а это было все, что я могла себе позволить, — кивнула Полли. — Но ведь у вас нет всего, сержант. Сержант? Ведь нет же?

Она заметила, как он замер.

— Лучше не продолжай, Перкс, — проговорил он, понижая голос.

— Я просто подумала, что вам захочется показать кому-нибудь ваш медальон, сержант, — ободрительно сказала Полли. — Тот, что у вас на шее. И не смотрите на меня так, сержант. Ну, да, я могла бы уйти и никогда бы не узнала, не знала бы наверняка, и, может, вы его никому не покажете, никогда, и не расскажете, а потом однажды мы уже будем мертвы… ну, так чего вы теряете, а?

Джекрам смотрел на нее.

— Чтоб вам пусто было, вы вовсе не бесчестный человек, — продолжала Полли. — Хорошо, сержант. Вы каждый день это говорите.

Вокруг них, под куполом, гудела кухня, сновали женщины. Казалось, их руки постоянно заняты — держат детей, или кастрюли, тарелки, шерсть, кисть, иглу. Даже если они просто говорят, их руки все равно остаются занятыми.

— Никто не поверит тебе, — наконец произнес Джекрам.

— Кому мне рассказывать? — переспросила Полли. — И вы правы. Никто мне не поверит. Но я поверю вам.

Джекрам уставился на новую кружку пива, будто пытаясь увидеть в пене свое будущее. Наконец, он принял решение, достал из-под своей ужасной майки золотую цепочку, отстегнул медальон и очень бережно открыл его.

— Ну вот, — протянул он его. — Пусть тебе спокойнее будет.

Внутри была крошечная картинка на каждой половинке медальона: темноволосая девушка и молодой блондин в форме Взад-и-Вперед.

— Вы хорошо здесь вышли, — сказала Полли.

— Придумай что-нибудь еще, это уже устарело.

— Нет, правда, — продолжала Полли. — Я посмотрела на картинку, потом на вас… Я узнала ее лицо. Бледнее, разумеется. Не такое… полное. А что за парень?