Монстры повсюду - [14]

- Какого хрена..., - произнёс Бобби.

В церкви что-то происходило.

Полагаю, именно оттуда и начались все эти атмосферные возмущения и аномалии. Изнутри до нас донеслось рычание, треск, скрип, словно ломались старые потолочные балки либо сама церковь грозилась вот-вот вырвать себя из земли. Мы услышали гул, словно здание поднялось кверху, а затем вновь опустилось наземь. Земля сотряслась от удара. Шпиль содрогнулся. Послышался звон осколков и треск. Церковь начала раскачиваться из стороны в сторону, обломки кирпича падали на поросшую сорняками землю. Словно началось землетрясение, и здание может развалиться в любой момент. Стёкла в окнах начали трескаться, опоры подкосились и сломались, а причудливая лепнина под крышей откололась и обвалилась.

Я услышал выстрелы. И затем - тишина.

На нас налетел порыв горячего, сладковатого, неприятного воздуха, напоминавшего по запаху подгнившее и разлагающееся мясо. Несколько человек упали на колени. Бобби по громкоговорителю призывал своих людей вернуться. Но это было бесполезно, потому что в этот момент поднялся оглушительный, громовой вопль, низкий и раскатистый, как пароходная сирена, отдававшийся эхом в ночи. Все заткнули уши. Звук шёл от церкви. Это было сочетание сирены воздушного налета и гортанного рёва чудовища, от которого начинали кровоточить разрывающиеся барабанные перепонки и трескались окна в патрульных машинах.

- Включайте освещение! -прокричал Бобби.

Патрульные включили фары и прожекторы, превращая мрачную ночь в яркий полдень. Свет прожекторов охватил церковь, и мы все увидели, как ходил ходуном шпиль, и как бежали трещины по старой каменной кладке. Люди в толпе кричали, и я слышал, что некоторые из копов начали молиться. Не прошло и пяти секунд с тех пор, как мы включили прожекторы, как снова послушался вопль, но на этот раз - усиленный десятикратно. Лобовые стёкла трескались, люди кричали и плакали; какофония звуков волной прокатилась над крышами Провиденса.

Мы увидели фигуру, бегущую через двор церкви. Коп. Один. Он спотыкался, как пьяный, и прикрывал лицо рукой от бьющего в глаза света; наверно, у него было чувство, словно он смотрит на солнце.

И пока он бежал, двойные дубовые двери церкви распахнулись, и из них вырвался поток воздуха, пахнувшего поджаренной плотью. Это было похоже на ураган из пепла, обломков и пыли. Раскалённый и тошнотворный. Порыв ветра опрокинул копа на землю, и мы слышали, как он заорал.

- Там в темноте что-то есть! -прокричал он. - В темноте... Что-то вышло оттуда... Что-то вышло из темноты и схватило их, просто всех их схватило...

Он пытался подняться на ноги, но ветер сбивал его, а форма трепыхалась и хлопала по телу. Мы едва могли что-либо разглядеть, когда в лицо ударил горячий, зловонный воздух с мелким песком. Все свечи и факелы в толпе были задуты. Запах был невероятно мерзкий... Запах разложения, рвотных масс, опаленной плоти и ещё десяток других, который мой мозг даже не мог описать. Но больше всего мне запомнилась сухая, пыльная вонь старости, азота и песка, запах сгнившего савана и вещей, похороненных в гробницах на бессчётные века. Словно сейчас перед нами открылся склеп, запечатанный столетия назад.

Ветер ударился в нас и затих. Но не умер. Он словно повернул обратно. Будто до этого церковь выдохнула, а теперь снова делала вдох. Образовавшийся вакуум чуть не засосал нас всех внутрь. Единственного выбежавшего из церкви копа подняло в воздух и затянуло обратно.

Мы все ощутили, как над головами пронёсся чистый, непередаваемый ужас. А когда этот грёбаный ветер затих, воздух вокруг нас стал не просто горячим; он стал пахнуть озоном и потрескивать от статического электричества.

И все осветительные приборы в Провиденсе вышли из строя.

Лишь в нескольких домах остались гореть масляные лампы и газовые фонари, но их света едва ли хватало, чтобы рассеять опустившийся на город мрак.

Я был так напуган, что не находил себе места.

Церковь содрогнулась, черепица с её крыши взметнулась к небу, словно её затягивал в себя смерч. Колокольня рухнула. Несколько пролётов стены обвалились. И тут дрожащий шпиль раскололся. Я видел, как это произошло. Он раскололся, как бревно от удара топора. И из этой трещины, как и изо всех дыр и щелей в здании фонтаном выплеснулось какое-то маслянистое вещество. Оно было тёмное, мутное, как паучья кровь, и чёрное, как нефть. Но это была не жидкость, а всё те же живые, наделённые сознанием тени, которые я видел раньше. Они окружили церковь ледяным, тягучим, колеблющимся потоком. Всё это истекало из Скитальца... Постоянно движущаяся, иссиня-чёрная сеть, как чернила кальмара. Оно изливалось из церкви, и фары патрульных машин начали тускнеть одна за другой.

Но прежде, чем они все потухли, я рассмотрел, как нечто гигантское и слизкое вылазит из расколовшегося шпиля, как отвратительный эмбрион из зародышевых оболочек.

А затем наступила тьма.

Бобби схватил детонатор, но ничего не произошло.

- Грёбаные провода перерезаны! -прокричал он.

Тьма наполнилась криками людей, топотом ног убегающих, воем вылезающего из крыши церкви монстра и удушливым гнилостным запахом. Я знал, что провода не были перерезаны. Детонатор срабатывал от электричества, а оно было отключено, как и любая батарея и генератор в Провиденсе. Я слышал, как разваливалась церковь, когда из неё этой ночью рождался Скиталец Тьмы. И сегодня он окончательно насытится... Это хищное, безумное создание пожрёт весь город.