Монсегюр и загадка катаров - [101]

Разумеется, такие истории, основанные на «двойном происхождении» героя, нередки в различных мифологических традициях. По всей очевидности, предками Меровея (или какого-либо иного персонажа, скрывающегося под этим именем) были франки (род Клодио) и некий другой народ, оставивший о себе в легенде столь яркий образ морского чудовища; скорее всего, это племя пришло из-за моря. Поскольку документы, касающиеся первых Меровингов, полностью отсутствуют, более к этому нечего добавить. Однако некоторыми сведениями мы все же располагаем: Меровингов ни разу не короновали (Хлодвига в Реймсе крестили, но королем не сделали), тем не менее они считались королями уже с двенадцати лет. Они упорно отказывались стричь волосы; о них говорили, что они сведущи в магии и обладают сверхъестественными способностями. Несмотря на то что Меровинги по большей части были кровавыми тиранами и убивали без зазрения совести, их семейство пользовалось значительной репутацией — иного слова, как аура, в этом случае не подобрать. Говоря об ауре, мы исключаем из него мистический оттенок, она была «священной», однако скорее в языческом, нежели в христианском смысле: ведь, откровенно говоря, обращение Хлодвига было в большей степени политическим актом, не особо отразившимся на его личной жизни. Как, собственно, и на личной жизни его потомков.

Наконец, в этой запутанной истории о потомках Хлодвига, не дававших покоя ни себе, ни другим, появляется Дагоберт II, вернувшийся во франкское королевство из Англии. Он был убит в декабре 679 года; вне всякого сомнения, убийцы были подосланы майордомом Пипином Геристальским. Дагоберта II похоронили в королевской часовне святого Ремигия в Стене, что в Арденнах, а в 872 году его канонизировали, что было для того времени событием исключительным. Власть перешла к другой ветви Меровингов, к «ленивым королям», как впоследствии назвала их история; ее представители были игрушками в руках каролингского майордома. После смерти Хильдерика III, на смену которому в 751 году пришел Пипин Короткий, королевский род Меровингов прекратил свое существование.

Итак, согласно общепринятой версии, Дагоберт II был последним Меровингом старшей ветви. История гласит, что он вступил во второй брак с Гизелой, дочерью графа Разе, Беры II. Но далее историю невозможно отличить от легенды: от этого брака у Дагоберта II родился сын; королевского отпрыска после гибели отца прятали в Разе, во владениях его деда. Таким образом, благодаря прямому наследнику Дагоберта II род Меровингов никогда не прерывался. Сигиберт IV, сын Дагоберта II, — довольно любопытный персонаж: факт его реального существования не вызывает сомнений, но формально он ничем не подтвержден. Доказательством могли бы послужить, пергаменты, найденные аббатом Соньером в своей церкви, однако их оригиналов так никто и не видел. Вероятнее всего, рассказ о Сигиберте IV, ставшем графом Разе, все же не вымысел: его далекими потомками в XIII веке считались граф Марша Гуго де Лузиньян и герцогиня Бретонская Алиса, союзница Раймунда VII Тулузского, принимавшая участие в феодальной борьбе против Бланки Кастильской и Людовика IX. Какими бы темными и запутанными ни были обстоятельства этой истории, она все же позволяет принять гипотезу о том, что «сокровище» катаров могло содержать некие документы для шантажа правящей партии, династии Капетингов. Дополним эту картину еще одним штрихом, что, собственно, уже сделал за нас Никола Пуссен: стоит вспомнить обстоятельства щекотливого «дела», касавшегося его картины «Аркадские пастухи». Как известно, на этом полотне были изображены окрестности графства Разе, а сам художник, по одной из версий, знал некий секрет, которым он поделился с Никола Фуке, после чего последний оказался в опале. Все эти неясности подчас раздражают, поскольку тайна, чье присутствие ощущается всеми, порождает на свет гипотезы, которые довольно нелегко опровергнуть.

Кроме того, в легенде о Святом Граале немало и других, «собственных» тайн: например, природа этого сакрального объекта или то окружение, в котором он находится, те самые таинственные «хранители Грааля». Вольфрам фон Эшенбах утверждал, что ими были тамплиеры, однако не стоит понимать этот термин буквально, даже несмотря на то, что «бедные рыцари Христовы» заключали союз с катарами. Действительно, тамплиеры довольно часто выступали в роли их покровителей, что шло вразрез с элементарными правилами дисциплины, существовавшими внутри Римско-католической церкви.

Итак, чтобы ответить на интересующий нас вопрос, следует разобраться в двух вопросах: первый — чем же на самом деле был Святой Грааль для действующих лиц этой истории; второй — кем был Иисус Христос для катаров.

Ответ на первый вопрос таится в одном из самых распространенных поэтических и писательских приемов XII–XIII веков: в игре слов или, если на то пошло, в фонетической каббалистике, ярким примером чего служит уже упоминавшийся «Киот Провансалец» Вольфрама фон Эшенбаха. Однако речь сейчас идет о Граале. В тексте Кретьена де Труа он еще не «святой». Это простой сосуд, более напоминающий кельтский котел изобилия и вдохновения, нежели чашу, собравшую Кровь Христа. «Святым» Грааль сделали последователи Кретьена де Труа, продолжившие его роман, и авторы «Перлесво», цистерцианской версии легенды: священное содержимое реципиента (Кровь Христа) дало соответствующий эпитет самому реципиенту (кубку, чаше или фиалу). Поскольку старофранцузский язык еще не обладал устойчивой орфографической нормой, в манускриптах появлялись вариативные формы написания, в том числе и слитные: «sangral», «sangreal» и «sangraal». Так, в XV веке, на страницах английского романа Томаса Мэлори, компилятора артуровских легенд, уже доминирует форма «sangreal».