Монополия «Филипс» - [6]

В 1915 году «Филипс» выпустил маленькую очень экономичную газонаполненную лампу на базе аргона, спрос на которую быстро возрастал. Но германское правительство запретило экспорт аргона, в связи с чем в Эйндховене в срочном порядке наладили собственное производство этого газа.

Примерно то же самое случилось и со стеклянными колбами. До войны Филипсы получали эти колбы из Оберлаузица (Германия) и из Вены. В первые же дни войны представителю компании удалось закупить большую партию их в Австрии. Но на голландской границе немцы задержали транзитный состав с колбами, так как у них самих это был дефицитный товар. «Филипсу» пришлось обратиться за помощью к голландским властям. И лишь когда премьер-министр пригрозил германскому правительству, что наложит запрет на экспорт картофеля в Германию, состав с колбами был пропущен.

После этого инцидента «Филипс» начал срочно строить собственный стеклозавод, поскольку существовавшие в Голландии промышленные предприятия не были заинтересованы в изготовлении колб за мизерные цены, предложенные фирмой.

В начале 1916 года новый стеклозавод в пригороде Эйндховена официально вступил в строй и летом того же года стал выпускать по 80 000 колб в день.

Экспортную деятельность «Филипса» серьёзно ограничивали трудности в области транспорта, особенно после того, как немцы перешли к «неограниченной подводной войне». Помехой являлись также баснословно высокие транспортные тарифы.

«Филипс» и здесь взял инициативу в свои руки, покупая небольшие рыбачьи судёнышки и переоборудуя их для перевозки электроламп и других товаров. В 1917 году три перестроенных таким образом траулера бороздили моря, вывозя продукцию «Филипса». В обратный путь они загружались итальянскими шляпами Борсалино, французскими овощами, духами, шампанским и многими другими товарами.

После войны «Филипс» построил собственный завод упаковочных материалов, а в 1920 году — завод для производства водорода. Кроме того, были приобретены контрольные пакеты акций «Испанского общества электрических ламп» в Барселоне и «Акционерного общества ламповых заводов» в Арау (Швейцария).

Благодаря высокой прибыльности всех этих предприятий владение акциями «Филипса» стало очень выгодным делом. Многие иностранные да и отечественные капиталисты были не прочь приобрести контрольный пакет этих акций. Такая тенденция представляла определённую опасность для самих Филипсов, угрожая им утратой фактической власти в руководстве концерном.

Между тем конкуренты образовали картели «ЭЛМА» в Англии и «Осрам» в Берлине, оба связанные с производством электроламп. Чтобы обезопасить себя, «Филипс» был вынужден пойти на деловое сближение с двумя крупнейшими американскими компаниями — «Интернэшнл электрик» и «Дженерал электрик» (1919 год), которые были в десятки раз мощнее голландской фирмы. Конкурентная борьба с европейскими концернами ещё более обострилась.

В этой обстановке Антон Филипс вновь обратил свои взоры к России. Там теперь у власти были большевики во главе с Лениным. Антон понимал, что Советская страна нуждается в электрических лампах ещё больше, чем старая Россия. Пусть западная пресса издевается над планом электрификации страны, но если большевикам потребуются электрооборудование и лампы, то «Филипс» не даст конкурентам снять сливки… Главным своим соперником в этом деле он считал Вальтера Ратенау, старого знакомого, не раз бывавшего в его доме в Эйндховене. Действительно, в это время Ратенау также размышлял о том, что надо бы послать кого-нибудь в Россию. Он также считал, что нэп обещает новые возможности для иностранного капитала.

8 октября 1922 года Антон Филипс прибыл в Москву. Какое же впечатление вынес от знакомства с новой Россией этот чёрствый, деловой человек, который довольно хорошо изучил царскую Россию? Вот что, например, писал он жене в своих письмах из Москвы:

«В рабочих массах господствует чувство самоуверенности, сознания своей полноценности, выражающееся самым различным образом… Музеи битком набиты рабочими и их жёнами, слушающими объяснения гидов с явным интересом. Плата за вход минимальная. Когда один из моих сопровождающих предложил проводнику вагона сигарету, тот сейчас же вытащил пачку папирос и в свою очередь предложил закурить… Вообще народ хорошо выглядит, и люди одеты совсем неплохо. Торговля находится в руках государственных трестов, которые, однако, не располагают достаточными запасами, чтобы создать эффективное распределение…

В кабаре, которое я посетил и где публика была вполне „приличная“, входную плату в три миллиона рублей собирала барышня, поясняя, что деньги пойдут на помощь голодающим. Все учатся грамоте. На вокзалах дети выпрашивают у старших… бумагу и карандаши. На заводах рабочие не так уж плохо обеспечены. Вообще страна кажется намного чище, чем до войны, люди стараются соблюдать порядок — плевать и сорить не разрешается, штраф взимается тут же наличными. Правда, производительность труда на заводах намного ниже, чем у нас в Эйндховене, но это следует отнести скорее за счёт устаревшего оборудования, а отнюдь не за счёт недостатка старательности. Россия воскресает, существует порядок, люди хотят работать».