Моногамия - [156]

Я и мои трое детей в моём черном Porsche на пути в школы. На перекрёстке мы стоим в длинной очереди, ожидая переключения семафора, солнце тешит нас своими золотыми ласками через лобовое стекло. Нам повезло, и сейчас, именно в это утреннее время, мы даже можем видеть его не слишком яркий золотой диск, маняще повисший между рядами небоскрёбов прямо над прямой и бесконечно длинной улицей. Дети спорят и шумят, их перебранки не заканчиваются никогда, поэтому я даже не стремлюсь вникать и разбираться кто прав, а кто виноват, и просто наслаждаюсь солнечным светом, его теплом, ласкающим моё лицо и растапливающим многие мои страхи, мимолётным и едва уловимым счастьем от осознания своей жизни и её временами открывающейся прелести в простых, обыденных вещах и явлениях.

Мои глаза на мгновение переключаются с солнца на левый ряд дороги, в который мне ещё предстоит перестроиться, и я вижу через два автомобильных стекла Алекса: его машина стоит рядом с нашей, и в эти секунды мы находимся в каких-то двух метрах друг от друга… Он не видит меня, он сосредоточен и необычайно серьёзен, он говорит, но в машине никого нет, и я понимаю, что это громкая связь.

Моё тело пронзает и пропитывает радость, сердце разгоняется в бешеном галопе, мне кажется, оно уже готово выпрыгнуть на торпеду. У меня вспотели руки, и уже совершенно очевидно, что я и гордость — явления несовместимые… Мне стыдно. Думаю о том, что лучше бы он так и не заметил нас… Но, если заметит — я смогу увидеть его глаза, его карие зрачки, его умный и глубокий взгляд. Господи, как же я хочу видеть его глаза! Хотя бы несколько мгновений побыть центром его внимания, утонуть в глубине его карей мудрости… Внезапно понимаю, что именно его глаз мне не хватает больше всего, ведь это — единственный честный способ нашего диалога. Честный и даже искренний оттого, что спрятать что-либо невозможно. Но с момента нашего расставания я так мало значу для своего бывшего мужа, что он не удостаивает меня взглядами вообще, я словно невидимка для него, пустое и ненужно нечто…

В этих печальных рассуждениях я снова обращаю свой взор на Алекса, потому что автомобили впереди начали двигаться, через мгновения мы разъедемся, и в следующий раз мне посчастливится видеть его месяцы спустя, через многие-многие месяцы долгого и тоскливого ожидания… И я вижу его глаза — он смотрит на меня слегка улыбаясь, отрывает кисть от руля в приветственном жесте, и я повторяю за ним, подобно зеркалу идеально отражаю все его движения: тот же диапазон радости и тепла в улыбке, та же амплитуда отрыва пальцев от диска руля… Мы соединены взглядами на какие-то мгновения, но меня потрясает неожиданный эффект моего наполнения, насыщения энергией и волей к жизни, и самой этой жизнью, мне будто делают искусственное дыхание, и я оживаю… Алекс — удивительный человек, но ещё более удивительно его влияние на меня. Как странно, что имея такую связь с ним, я живу совершенно другой жизнью, ведь по ощущениям — он часть меня, а если это так, то и я тоже должна быть частью его… Но это только теория, а жизнь — слишком сложное явление, чтобы надеяться на такие простые законы…

Мы разъезжаемся, а я думаю о том, что моя непроизвольная реакция подражания символична — я действительно в этот период своей жизни не личность, я больше не принадлежу себе, я лишь отражение немыслимо желанного, когда-то «моего» Алекса… И уже весьма размытое…

Ещё я размышляю о том, как странно всё устроено в жизни, как непостоянно и как безнадёжно нестабильно: ведь этот человек в духовном и физическом плане совсем недавно действительно являлся частью меня, мы спали в одной постели, мы пили из одной чашки, мы любовались одними и теми же закатами, мы делили боли, страхи и радости на двоих, мы стали родителями и соединили свои гены в прекрасном ребёнке, а теперь мы словно чужие, случайно сталкиваясь в городской суете, приветствуем друг друга небрежным жестом, лишённым чувства и тепла, какого либо намёка на близость или хотя бы память жившего когда-то в наших душах родства… Теперь мы чужие, и, отдав долг этикету, разъезжаемся каждый своей дорогой своего собственного жизненного пути…

THE XX — Angels

Два месяца спустя мне пришла в голову действительно стоящая мысль бросить себе спасательный круг, и я поехала к Алексу в офис поговорить. Без предупреждения, потому что мы не пересекались с ним вообще. Можно было позвонить, и я звонила, но он не брал трубку. Так как мне очень срочно понадобилось сделать это, и я боялась растерять весь кураж, не придумала ничего лучше, как навестить его на работе. Почему-то мне показалось, что там наша беседа будет конструктивнее. Примечателен не сам наш разговор, а то, чего мне стоило прорваться к нему.

В фойе высотного здания милая девушка сразу же сообщила, что мистера Соболева сейчас нет на месте, он на объекте. Я развернулась к выходу и увидела милую заплаканную мордашку, сидящую в кресле. По её позе было видно, что она тут давно. У меня появился горьковатый привкус во рту, я почувствовала, как вся сморщиваюсь. Внезапно женщина в форме ухватила меня под локоть и потянула в сторону.