Моногамия - [154]

Я звоню и жалуюсь Алексу, слышу в ответ:

— Хорошо, я поговорю с рабочими, чтобы с утра делали какую-нибудь другую работу.

— Что это значит?

— Это значит, что я строю себе дом по соседству. Согласись, это отличная идея — Лурдес будет близко к обоим родителям.

Следовало ожидать чего-то подобного от Алекса. Это было в его духе, поэтому я даже особенно не удивилась и… обрадовалась! Да, я безумно обрадовалась, теперь я смогу видеть его чаще. Хотя бы это, хотя бы видеть. Ведь я… любила его…

Дом Алекса строился быстро, на всё ушло около трёх месяцев. Американские дома возводятся вообще очень скоро, ведь их не из камня строят, как у нас, а из готовых сэндвич-панелей. Алекс строит свои дома по своим собственным технологиям, где главное — экологичность и экономичность, поэтому в них много стекла. Дом Алекса оказался не менее красивым, чем мой, но раза в три меньше и только с одной небольшой террасой. Похоже, он не собирался устраивать вечеринки у себя. Ещё около месяца рабочие доделывали нюансы отделки, ещё пару недель — ландшафтные работы. Дом готов. Дом ждёт его. Но, где же он?

Я ждала его приезда каждый день, мне нужно было видеть его, и у меня уже развилась стойкая зависимость, потребность в его лицезрении. Я испытывала отвращение к себе, да, потому что это было как раз то, что он так ненавидел, не терпел, презирал. У него были свои странности, и это была одна из них: однажды он признался мне в том, что чужие взгляды словно выпивают его, он страдал, физически страдал от разглядываний. И его по настоящему интересовали лишь те люди, кто видел в нём личность, характер, его темперамент, но главное не внешность. Он не понимал, что его красота — это наркотик для других людей, и мужчин и женщин, попробовав однажды уже не можешь отказаться, испытываешь изнуряющую потребность, нестерпимый голод любования им.

Мы практически не пересекались, не виделись вообще. Алекс приезжал к детям только тогда, когда меня не было дома, для этого он и попросил меня составить своё расписание и дать ему сразу после моего возвращения из непутёвого бегства. Я каждый день уезжала утром на свою учёбу, возвращалась после обеда, иногда ближе к вечеру.

Артём, ошалевший от внезапно обрушившегося на него достатка, даже и не думал работать, и это очень удручало меня, отвращало от него далеко и безнадёжно. Мои карточки при мне, счета больше не пополняются, но денег там скопилось за годы жизни с Алексом на 300 лет сытой жизни вперёд. Я ими не пользуюсь принципиально. Поэтому расходы на содержание моего дома и Эстеллы Алекс оплачивает сам. Разворачивается непростая и какая-то плохо пахнущая ситуация, но я изменить не могу ничего, только уехать обратно, а эту глупость я уже делала.

Я сижу за барной стойкой в кухне, обдумывая это и разглядывая новую мебель. Вообще, после своего возвращения я не узнала нашу кухню и спальню, они были полностью другими, другая мебель, другие предметы, другая техника, и исчезла панель с аквариумом, вместо неё теперь нет ничего.

В кухню входит Эстела. Я спрашиваю:

— Эстела, ты не знаешь, почему Алекс убрал аквариум?

— Знаю, — она мнётся, я вижу, и недобро смотрит на меня. Не хочет разговаривать явно.

— Так почему же?

— Он разбил его.

— Разбил?! Как он умудрился?

Она отвернулась и молча достаёт продукты из пакета, укладывает их на полки холодильника. На продукты и прочую дребедень она получает деньги тоже от Алекса.

— Эстела, почему ты не хочешь говорить со мной?

— Вам показалось, сеньора.

— Расскажи, как Алекс аквариум разбил.

— Он взял большой стул и разбил его, и всё остальное тут тоже разбил и сломал.

Я оторопела.

— Он был очень зол… я испугалась и спряталась в своей комнате. А он ещё наверху в спальне всё сломал. Я очень боялась, никогда не видела его таким! Потом он вышел на террасу и подошёл к краю бассейна, — тут она разрыдалась, — слишком близко к внешнему краю, я испугалась и выбежала, я взяла его за руку и попросила не делать это, это такой грех! Он плакал, он так плакал!

На меня будто упала бетонная плита и придавила так, что я совершенно потеряла способность соображать. А она продолжала:

— Он так вас любит! Он так вас любит, я сколько живу ещё не видела, чтобы мужчина так любил! А вы бросили его!

— Ты многого не знаешь, Эстела, — еле выговорила я, абсолютно подавленная.

Потом добавила:

— Он любит не меня, а свою дочь. Я забрала у него дочь, поэтому он так взбесился, но на него это совершенно не похоже… Он ведь всегда такой сдержанный, спокойный, рассудительный…

Эстела посмотрела на меня с мудрым осуждением и не сказала ничего. А я подумала, почему же он плакал, и почему стоял у края бассейна, там ведь скалы, если бы он оступился или… прыгнул, он не выжил бы, это точно… Впервые в моё сознание закрались сомнения в моих выводах о нём, сделанных ранее, впервые я допустила, что могла и ошибиться…

Внезапный шум заставил меня выйти на террасу. Это был Алекс, он приехал в свой новый дом и был не один, с ним была… Габриель! Габриель и живот, месяцев на 4–5 беременности. Внутри меня что-то оторвалось и улетело в Космос. Кажется, это была моя душа…

Глава 3. Габриель