Моногамия - [144]

— Бред.

— Бред это то, что ты, Николь, не замечаешь, как люди, к которым ты приехала без приглашения испытывают дискомфорт.

— Я не нравлюсь тебе?

— Николь, я рада видеть тебя, ты — это своего рода привет из детства, но всё хорошо в меру. Мы устали уже от гостей, и как ты сама заметила, недавно у нас была Кира, и твой приезд, это уже тяжело. Нам нужен покой, мы любим находиться больше наедине.

— Не похоже на правду. Я заметила другое — Алекс обожает компании, он, можно сказать, сердце любой вечеринки.

— Алекс любит компании, но только тогда, когда утром их уже и след простыл. А я, как ты знаешь, не люблю тусовки совсем. Поэтому я хочу спросить тебя: когда ты собираешься домой?

— Ты выгоняешь меня?

— Не совсем, я намекаю тебе, что не стоит долго задерживаться. У нас есть свой определённый образ жизни, и сейчас не самое подходящее время для долгоиграющих гостей.

— Это ты так считаешь, или и Алекс тоже?

— Алекс не любит, когда в доме живут чужие для него люди, я уже говорила тебе.

— А Эстела?

— Эстела — необходимость, мне не потянуть в одиночку этот огромный дом и детей, и она уже очень давно с нами, так что к чужим её не отнесёшь.

— Значит, мне нужно достаточно долго пробыть с вами, чтобы перестать быть чужой, вот и всё. Твой Алекс скоро привыкнет ко мне, и даже очень будет рад.

— Николь, тебе пора домой. Я прошу тебя уехать.

— Ничего себе, заявление! А ты не обнаглела сестрица? Может, хватит уже нести всю эту ахинею про образ жизни? Может, ты просто здраво осознала насколько проигрываешь мне и боишься, что твой Алекс не устоит и переметнётся ко мне? А тебе не кажется, Лера, что ты оттяпала себе кусок не по зубам, а? Такому мужику, как Алекс, нужна не такая амёба как ты, а нормальная женщина.

— Если кто и обнаглел, так это ты. Ты в своём уме оскорблять меня в моём же доме?

— Размечталась, этот дом не твой, а твоего плэйбоя миллиардера! Давно ли ты приручила его? А кем он был до этого? Менял баб по нескольку раз за день, я уже в курсе, не разыгрывайте из себя святош. Он порочненький у тебя, а ты видно хорошей лапши ему на уши навешала, раз он так стелется возле тебя. Не боишься, что найдётся женщина, вроде меня, которая откроет ему глаза? А он ведь недаром прячется от меня, знает, на что способен! — на лице её приторная улыбка и колоссальная уверенность в себе и своём женском могуществе. — Чем ты привязала его к себе, колись, в этой тайне нет никакого смысла, он всё равно уйдёт от тебя, тебе не чем держать его! Ты пустая, Лерка, знаешь это лучше меня! И некрасивая! И холодная! Думаешь, он будет жить с тобой из-за ребёнка? Не надейся, таких, как он, дети не держат, поверь моем опыту.

— Слушай…

— Тихо, дослушай ты меня сначала. Ты моя сестра, и это как ни крути, связывает мне руки в некотором смысле, но я не отступлю от своих желаний. У меня есть разумное к тебе предложение, которое решит наши проблемы: давай разделим его?

— Что? Ты совсем рехнулась? Он что, торт, чтобы его делить? Он человек! Живой и ранимый человек, гораздо ранимее, чем ты можешь себе это представить! И всё, ты надоела мне, собирай вещи свои и уезжай прямо сейчас, я не намерена терпеть от тебя оскорбления и настолько наглые выходки!

— Обойдёшься. Этот мужчина будет моим, и выгнать из этого дома может меня только хозяин — то есть Алекс. А никак не ты. И хочешь, поспорим, что он не выгонит меня? А знаешь почему? Потому что он хочет меня, с того момента как увидел, это ясно читается в его взгляде, который он не сводит с меня, когда я рядом. Он сам боится этого чувства, вспыхнувшего помимо его воли, потому и прячется. Поэтому я, как человек добрый, предлагаю тебе договориться, иначе останешься ни с чем. Ну максимум, он даст тебе что-нибудь на ребёнка и купит какую-нибудь квартиру, а будешь со мной спорить, я сделаю так, что и этого не увидишь.

— Ты точно охренела, Николь… Я тебя в детстве била и сейчас побью…

— Ага. И я тебя посажу. Ты совсем дурная? Забыла, где находишься? Это Штаты, милочка, загремишь под срок, как пить дать. И пока ты будешь размышлять на нарах о своём поведении, я буду спать с твоим мужем, и к тому моменту, как тебя выпустят, он забудет, кто ты и как тебя звать! Так что не тупи, соглашайся на моё великодушное предложение.

— Николь, ты в своём уме, или может наркоты какой нанюхалась? Ты что несёшь? Хочешь, чтобы мы расстались врагами? Зачем тебе это? Ты пугаешь меня, рассказываешь тут какие-то сказки, мечты свои необоснованные…

— Ха-ха! Необоснованные! Ну ты и дура! А ты спроси у своего Алекса, где он был сегодня утром после своей пробежки, с кем он спал, и сколько оргазмов было у его партнёрши. Если бы я знала, какой он Бог в постели, не стала бы отшивать его в понедельник…

У меня зашумело в ушах, и прежде, чем я решила, что сестрица откровенно врёт, перед глазами пронеслись жуткие, сводящие меня с ума картины. Алекс, конечно, очень любит секс, но не до такой степени, чтобы самому приставать к моей сестре. Он для этого слишком хорошо воспитан, и слишком деликатен. Такую боль, да ещё и так неосторожно он вряд ли мог бы мне причинить.

— Ты переоцениваешь себя, дорогуша. Выметайся вон.