Моногамия - [121]

Hooverphonic — Amalfi

Однажды Алекс работал в своём ноутбуке, и мы занялись любовью, он не успел выключить его, потом ушёл в душ, а я из любопытства стала копаться в его компьютере и нашла там папку «Личное». У меня мелькнула мысль, что это что-то связанное с его девицами, но на самом деле я нашла нечто гораздо большее: там были его детские фотографии, фотографии его семьи и один только видеоролик, сделанный старой камерой, но цветной. Я стала смотреть, это было видео, снятое на заброшенном фонтане, Алексу на нём лет 14–15, снимает видимо такой же ребёнок как сам он, и центральная тема всего действа — невероятные пируэты на скейте. Молодёжь и сейчас снимает подобные ролики своих бестолковых подвигов, ставящих под нешуточную угрозу их жизнь и здоровье, и потом выкладывает в сеть. Но меня в тот момент интересовало не это, а то, как выглядел Алекс, он не был ни смешной, ни угловатый, он был… красивый! Да, тогда уже его ещё детское, по сути, тело было крепким, плечистым, глаза смелыми, и сам он производил впечатление яркого и горячего взрослого мальчика. На видео он упорно пытается выполнить сложный трюк на скейте, ему нужно спрыгнуть с довольно высокого парапета в элипсообразное дно пустого фонтана и продолжить движение на нём же. При этом, скейт должен совершить вращение в воздухе прежде, чем он приземлится в правильном положении на дно бассейна. У Алекса это никак не выходит, то скейт заваливается на бок, то сам он, спрыгивая, не может удержать равновесие, и падает, но меня покоряет то упорство, с которым он делает это, раз за разом повторяя свои попытки, пока, наконец, ему не удаётся, и он счастливый смотрит в камеру своими тёмными глазами, улыбаясь во весь рот. О Боже, какой он симпатичный на этом видео! Коротко пострижен, но с длинной чёлкой, почти до подбородка, я носила такую же точно стрижку примерно в таком же возрасте, мне было 16 лет… Это была мода того времени, высоко задранный затылок и длинная косая чёлка, которую можно было укладывать назад или же она просто спадала на лицо, не очень удобно, но очень задорно это выглядело. Боже мой, как давно это было, детство, незаметно превратившееся в юность…

Я увлеклась и не заметила, как появился Алекс, я испугалась, что он обидится на моё беспардонное вторжение в «личное», но он всегда прощал мне недостатки в воспитании, только улыбнулся так же широко, как на видео, и сказал:

— Мне 15 лет здесь. Отец друга только купил камеру, а мы стащили её, снимали друг друга и девчонок в раздевалке, они визжали и ругались на нас…

Его лицо вдруг засияло, было видно, что эти воспоминания ему дороги.

— Только один этот ролик сохранился?

— Да, пока у меня дошли руки до кассет, они посыпались все, получилось только этот оцифровать. Меня снимали часто в детстве, но ничего не сохранилось больше. Надо у Марии спросить, может у неё что-то есть.

Алекс вёл себя непосредственно, непринуждённо, открыто делился со мной частичкой своего детства, а значит себя. Меня удивило то, что он хранит эту папку в своём рабочем компьютере, это говорило лишь о том, как много значат для него детство и его семья. Но самое главное, меня тронула та лёгкость, с которой муж позволил мне вторгаться в свои интимные воспоминания. Это говорило только о том, что он ничего не скрывает от меня и полностью доверяет. Мне вдруг стало так приятно, сладко на сердце, я, сама того не осознавая, смотрела ему в глаза, ища намёки на раздражение, но ничего этого не было, он был полностью открыт мне, словно впускал меня в себя, как в той песне, которую мы пели вместе, мне лишь нужно было решиться и подойти ещё ближе, заглянуть ему в душу, проникнуть в неё…

То был по-настоящему волнительный, трогательный момент, мне показалось, мы приблизились друг к друг максимально, так близко, что ещё ближе уже невозможно.

Oscar & The Wolf — Joaquim

Потом мы ездили к Марии, просто попить чаю, и поискать их детские снимки. Фотографий было много лет до 5, и совершенно ни одной более старшего возраста, на следующей ему уже 10… Хотя Мария стала уверять, что они были, и возможно есть ещё альбомы где-то, просто она пока не может найти их. А я подумала, что Алекс был чужим ребёнком, и они не слишком упоительно старались сохранить его детство. Видео мы так и не нашли ни одного, зато мои дети здорово сблизились с детьми Марии, и я была этому очень рада — их семье не хватало семейности, хотелось быть ближе к ним. Случился момент, когда Алекс и дети пошли купаться на пляж, мы с Марией остались наедине, наблюдая за ними из сада их дома. Я попросила:

— Расскажи, каким он был в детстве.

— С удовольствием расскажу! — ответила она, неожиданно оживившись. — Родители называли Алекса «плодом своей любви», и было за что! Он был необыкновенным, совершенно не таким, как все дети, и я обожала его, — она улыбалась и глаза её, казалось, увлеклись, глядя в прошлое.

— Когда мы узнали об аварии и то, что он один выжил, я благодарила Бога за это, будто чувствовала, что он станет самым главным человеком для меня. В самом раннем детстве Алекс был очень спокойным и сообразительным, его любили все, и дети и взрослые. Самым интересным в нём было то, что он умел с раннего возраста устранять любые конфликты, при чём не только детские, но и взрослые! А позднее, уже в три года, обнаружилось, что он ещё и учит этому других детей. Это выглядело странно, очень странно — слишком много взрослой мудрости в одном, совсем ещё маленьком ребёнке… Он часто рассуждал, и рассуждения эти совершенно не сочетались с его возрастом. Это удивляло всех, но не его родителей, которые знали, что он просто повторяет их слова. Алекс был особенный тем, что любой урок усваивал с первого раза. И конечно он был очень любознателен и очень любопытен, но совсем скоро уже стал составлять своё собственное мнение о явлениях, людях, поступках, самых простых и самых сложных вещах. Однажды, например, мать научила его не рвать цветы, потому что они тоже живые, и им больно. Спустя пару дней, когда мы все вместе ухаживали за их садом, он отказался вырывать солодку и другие сорняки, потому что они тоже были цветами. Никто не смог убедить его в том, что сорняк можно и нужно вырывать — ведь, по его мнению, окультуренный красивый цветок и цветок сорняка едины в главном — желании жить… Мы были потрясены такими рассуждениями мальчика, которому едва исполнилось четыре года, хотя, говорить он начал очень рано, и это было очень забавно, потому что Алекс не просто говорил, а рассуждал… В любой детской компании он был самым желанным ребёнком, дети обожали его и скоро все поняли, что Алекс — лидер, и лидерство это органично, естественно, потому что он не подавлял волю других, а именно вёл за собой. Да, к нему тянулись, все и всегда, и со временем мы стали замечать, что и взрослые и дети в нашей семье каким-то магическим образом все вращаются вокруг него, будто в нём самом была заключена какая-то центробежная сила. Он никому никогда не причинял никакого дискомфорта, но, конечно, шалил, как и все дети, и получал свои наказания. А вот здесь была проблема, потому что наказать его было очень трудно.