Моногамия - [106]

— Не могу ничего утверждать или отрицать.

Весь тот день до самого конца Ян не отходил от меня, пытаясь улучшить совершенно расстроившееся состояние моего духа. Рассказывал о своей работе, о том, как работают ювелиры, о новшествах, о новых веяниях, о творчестве, о своих личных работах, показывал фото, я восхищалась действительно талантливо выполненными изделиями. Разошлись мы рано, я сослалась на усталость, на самом же деле очень хотелось побыть оной и порефлексировать на тему: «Какого чёрта Алекс отчитался об отъезде перед Мерседес?».

Утром я не завтракала совсем и не выходила, загорая во внутреннем бассейне, попасть в который можно было только из дома. Бассейн этот фактически являлся чем-то вроде балкона, был совсем небольшим, внешний его край срывался вниз в сторону моря, так как вилла находилась на небольшой возвышенности. Уединившись фактически внутри своего дома, я загорала топлесс и уснула прямо в шезлонге после бессонной ночи. Разбудил меня хлопок входной двери, интуитивно моя рука рванулась прикрыть грудь, но было уже поздно: на небольшой террасе стоял Ян, шокированный, испуганный, растерянный. Он тут же отвернулся и начал извиняться:

— Валерия, я приношу свои извинения, ты не отвечаешь на звонки, не выходишь, я испугался, что с тобой что-нибудь случилось, дверь была открыта…

Дверь в бунгало вообще-то совсем не закрывается, в ней попросту нет замка, как и во всех прочих виллах сего элитного места.

Я молча встала и, прикрываясь рукой, прошла в свою спальню, нервно хлопнув дверью.

Вечером за ужином Ян снова подсел и опять долго извинялся. Я молчала, подавленная отъездом мужа и косвенным доказательством его интимных отношений с другой женщиной. И он не звонил. И не писал. Он не нашёл пары минут, чтобы поздороваться со мной и поинтересоваться, как мои дела, жива ли я, здорова ли. Я тоже ему не звонила и не писала.

Я почувствовала холодную ладонь на своём плече:

— Лера, ты слышишь меня? Я говорю, что готов сделать всё что угодно, чтобы ты простила меня!

— Да?

— Абсолютно всё.

— Тогда расскажи подробно всё, что тебе известно об Алексе.

Ян замолчал, не знаю, на какое желание он рассчитывал.

— Пошли, прогуляемся вдоль берега, — предложил он.

Lisa May — Another Love ❤ (Cover)

Спустя какое-то время Ян начал свой рассказ:

— Как я уже говорил, мы знакомы с детства. Знакомство — это даже не то слово. Мы были братьями, виделись так часто, как это было возможно, каждое лето Алекс проводил у нас, начиная с шести лет. После смерти своих родителей он был странным, но потом… Потом он был лучшим другом и братом, какого можно себе представить. Мы дружили, нас троих невозможно было разорвать. Алекс был добродушным, весёлым, изобретательным, доходило до того даже, что мы с Мерси считали дни и часы до его приезда. Чего мы только не вытворяли, и во всём на него можно было положиться, за все грехи ответственность он брал на себя, потому что ему всё сходило с рук, ведь его родители погибли, и мои считали своим долгом его облагодетельствовать. Даже о нас моя мать никогда так не заботилась, как о нём, но мы никогда не ревновали, мы сами обожали его. Мерседес сразу заявила, что замуж выйдет только за Алекса, взрослым было смешно, очень… Она влюбилась в него лет в семь и эта детская влюблённость с годами только крепла, перерождаясь в нечто большее. Всё было замечательно до его 15-летнего визита. В то лето он приехал какой-то прибитый, молчаливый, замкнутый в себе, почти всё лето провёл на побережье в одиночестве. Мне было 17 лет, и я был занят своими уже взрослыми увлечениями, но поговорить с ним пытался несколько раз, скорее даже из-за сестры, которая убивалась из-за его подавленности, однако из этих разговоров ничего не вышло. В следующем году он приехал совершенно другим: развращённым, бесстыжим, беспринципным… сексуальным аддиктом. Он делал это со всеми подряд, без разбора. Сделал и с Мерседес. Я возненавидел его за это. Им обоим было только по 16 лет, и ответственность за то, что произошло полностью на нём, моё мнение. Я не знаю, что он творит в постели, тебе виднее, но они все, все эти девочки и женщины, даже взрослые женщины сходили с ума… Но с Мерседес всё было гораздо хуже, всё сложилось в одно: её многолетняя влюблённость в него, переродившаяся в серьёзное чувство, о котором он знал, их секс, после которого она летала, самая счастливая на планете, потом его измена ей или не измена, я не знаю, как это назвать, но он даже не пытался скрываться. Это случилось на вечеринке, и отчасти я виноват сам… В первый же день его приезда у них начались отношения, они спали вместе, Мерседес тайком бегала в его комнату. Я думал, убью их обоих, когда понял, что происходит, но у неё были такие счастливые глаза… Такой я не видел её никогда! Спустя неделю где-то я сам вывез их на вечеринку, решил, что для 16 лет у них слишком много секса… Дурак… Посреди вечеринки, заметил, что Мерседес подавлена, едва ли не плачет. Сразу понял, что причина в Алексе, и нетрудно было догадаться, какая. Таких историй, где одну девочку легко меняют на другую, успел уже увидеть сотни. Но то, что делал этот… Он вёл себя как проститутка: пьяные девицы висели на нём пачками, лобызали его, он их, и все вместе и по очереди. Я подумал, он пьян, или принял дури какой-нибудь. Когда выяснил, что он абсолютно трезв и в полнейшем сознании, понял, что прежнего Алекса уже не увижу никогда. Он был злым, нервным, моим нравоучениям не просто не внял, а сделал всё наоборот. Спустя пару часов я сам послал Мерседес за ним, попросил поискать, чтобы отвезти обоих домой… Она застала их в одной из спален наверху: любимая и лучшая подружка объезжала нашего жеребца. Я тоже имел огорчение всё это увидеть, потому что, когда у Мерседес случилась истерика, мне стало интересно, что же он выкинул… Ублюдок даже не посчитал нужным прерваться, считая, очевидно, что разбитое сердце друга, почти сестры, недостаточно веская причина для этого. Мы сцепились, я начистил ему морду хорошо тогда. Думал, поймёт. Ни черта он не понял, я только зря выслушал от матери морали, по поводу его физиономии. Наивная, она понятия не имела, что происходит в её доме. Самое мерзкое случилось тогда, когда я, к своему шоку, снова обнаружил Мерседес в его спальне… Я думал убью его, но сестричка так орала, защищая объект своих любовных мук, что родители проснулись и всё раскрылось… Но как-то не так… Опять оказался виноват я! Я поразился, мои родители, люди жёстких нравственных принципов, не были оскорблены тем, что их 16-летняя дочь спит с парнем, таким же несовершеннолетним, как и сама! Я до сих пор не понимаю, как он это делает с людьми, как он обольщает их, подчиняет себе! Ладно, девчонки, тут всё ясно: бросаются на его смазливую рожу, он отвечает им ласками, и они тают вдвойне: красивый, да ещё и ласковый. Женщинам таких только и подавай! А то, что падший, безнравственный, даже жестокий по отношению к чувствам других людей, это не имеет значения — каждая уверена, что станет для него единственной. Но мои родители! Сразу после этого случая, правда, его отправились восвояси, но даже слова ему не сказали. У Мерседес случился нервный срыв, истерики каждый день, не ела, не спала, таяла на глазах. Только тогда до матери дошло, что сделал с ней наш герой, и она потащила дочь к мозгоправу. Долго ходили, долго лечились, но до конца, так и не вылечили.