Монголы и меркиты в XII в. - [2]

Три наших опыта анализа этногенеза в ранних ракурсах дали тождественные результаты. Социально-политический аспект позволил выделить фазы исторического становления, исторического существования и исторического упадка, с последующим пережиточным или реликтовым прозябанием[6]. Аналогичное деление получилось при исследовании воздействия этноса на вмещающий ландшафт[7] и при этнографическом изучении способов отсчета времени[8]. Выраженная графически кривая этнического развития, если положить на абсциссу время, имела бы не облик синусоиды или циклоиды, а неправильной кривой, у которой в начальных фазах идет резкий подъем до краткого перегиба, а потом длинный спад, все более плавный, либо до естественного затухания процесса, либо до насильственного его обрыва. И вот почему.

В географическом аспекте этнос в момент своего возникновения – популяция, т.е. группа сходных особей, приспособившая определенный ландшафтный регион к своим потребностям и одновременно сама приспособившаяся к нему. Для поддержания достигнутого этноландшафтного равновесия необходимо, чтобы потомки повторяли деяния предков, хотя бы по отношению к окружающей их природе. В плане истории это называется традицией. Ее можно рассматривать и в социальном аспекте как застойное, консервативное общество, и в биологическом, ибо проф. М.Е.Лобашов открыл это же явление у животных и назвал «сигнальной наследственностью»[9]. Выбор между социальными и естественными дисциплинами делать не стоит, ибо те и другие исследуют явление в разных ракурсах и взаимно дополняют друг друга.

Но момент рождения краток. Появившийся на свет коллектив должен немедленно сложиться в систему, с разделением функций между членами. В противном случае он будет уничтожен соседями. Для самосохранения он быстро вырабатывает социальные институты, характер которых в каждом отдельном случае запрограммирован обстоятельствами места (географическая обусловленность) и времени (стадия развития человечества). Именно потребность в самоутверждении обусловливает быстрый рост системы, силы же для развития ее черпаются в пассионарности популяции, как таковой. Рост системы создает инерцию развития, медленно теряющуюся от сопротивления среды, вследствие чего нисходящая ветвь кривой значительно длиннее. Даже при снижении жизнедеятельности этноса ниже оптимума, социальные институты продолжают существовать, иногда переживая создавший их этнос. Так, римское право прижилось в Западной Европе, хотя античный Рим и гордая Византия превратились в воспоминание.

Но что можно откладывать по ординате, если на абсциссе отложено время? Очевидно, ту форму энергии, которая стимулирует процессы этногенеза, т.е. пассионарность[10]. При этом надо помнить, что максимум пассионарности, равно как и минимум ее, отнюдь не благоприятствуют процветанию жизни и культуры. Пассионарный перегрев ведет к жестоким кровопролитиям, как внутри системы (этнической или суперэтнической), так и на границах ее, в регионах этнических контактов. И, наоборот, при полной инертности и вялости населения какой-либо страны, когда уровень пассионарности приближается к нулю, теряется сопротивляемость окружению, этническому и природному, что всегда кратчайший путь к гибели. Итак, пассионарность присутствует во всех этногенетических процессах и это создает возможность этнологических сопоставлений в глобальном масштабе.

Но перед нами встает другая трудность: еще не найдена мера, которой бы можно было мерить пассионарность. На основании доступного нам фактического материала, мы можем только говорить о тенденции к подъему или спаду, большей или меньшей степени, но во сколько раз? – мы не знаем. Однако для поставленной нами цели это препятствие преодолимо, ибо мы рассматриваем процессы, а не статистические величины. Поэтому мы можем описать явления этногенеза с достаточной степенью точности, что послужит в дальнейшем базой новых уточнений.

В любой науке описание феномена предшествует его измерению и интерпретации; ведь и электричество было сначала открыто как эмпирическое обобщение разнообразных явлений, внешне не схожих между собой. Однако если характеристика модели этногенеза всеми последователями описывается единообразно, если даже нам удалось уловить энергетическую ее природу, то остается неясной причина самих исходных взрывов или пассионарных толчков. Отмеченные нами особенности: сочетание двух или более ландшафтов[11] и двух и более этнических субстратов легко объяснимы, исходя из энергетической природы этногенеза – необходимости наличия разности потенциалов внутри возникающей системы для их дальнейшей нивелляции. Удобнее всего это просматривается на уровне суперэтноса, так как на меньшие величины воздействуют экзогенные факторы с куда большим эффектом, а это обстоятельство снижает точность построения модели.

Непривычная для нас кривая проявления пассионарности равно непохожа ни на линию прогресса производительных сил – экспоненту, ни на повторяющуюся циклоиду биологического развития. Видимо, наиболее правильно объяснить ее как инерционную, возникающую время от времени вследствие «толчков», которыми могут быть только мутации, вернее микромутации, отражающиеся на стереотипе поведения, но не влияющие на фенотип. Как правило, мутация почти никогда не затрагивает всей популяции своего ареала. Мутируют только отдельные немногочисленные особи, но этого может оказаться достаточно для того, чтобы возникла новая порода, в нашем случае консорция, которая при благоприятном стечении обстоятельств вырастет в этнос. Пассионарность членов консорции – обязательное условие этого перерастания. В этом механизме – биологический смысл этногенеза, но он не подменяет и не исключает социального смысла.