Монгол - [54]

О чем думал Темуджин? Джамуха часто спрашивал себя, грустно глядя на молчавшего друга. Ему припомнился юный Темуджин, неспокойный, подвижный и любящий посмеяться. Неужели юность окончательно минула, а на смену ей пришло нечто не очень приятное и пугающее?

Джамуха вдруг почувствовал опасность, пришпорил свою темную лошадку и встал рядом с Темуджином. Они стояли рядом долгое время и ни о чем не говорили. Темуджин внимательно смотрел на далекие горы и долины, пронизанные нитками рек. Вокруг властвовала тишина.

— Мы должны добыть себе пастбища, — сказал Темуджин после долгого молчания. — Много пастбищ… Или мы погибнем. Мой народ меня боится, но еще больше он боится смерти. И в конце концов этот страх победит. Мне необходимо победить Таргютая в открытой схватке, а затем стать повелителем Северного Гоби!

— Почему бы не присоединиться к нему? — удивился Джамуха.

Темуджин помолчал, а потом тихо сказал:

— Нет, я должен его победить, но с помощью Тогрула. Мне надо сделать так, чтобы Тогрул отнесся ко мне как к достойному союзнику. Я кое-что надумал. Мне придется отвезти ему плащ из черных соболей и убедить, что мне стоит помогать.

— Как ты это сделаешь?

Темуджин улыбнулся и легонько хлестнул плеткой белого жеребца. Тот вскинул голову, и его снежно-белая грива начала колыхаться, как чудесное легкое кружево.

— Послушай, Джамуха. Кто мы такие и кем был мой отец? Мы были бедняками-грабителями. Охотники за хорошими пастбищами. Подобные тысячам таких же людей, борющихся за выживание в степи. Мы постоянно затевали кровавые схватки, но почти ничего в результате этих сражений не приобретали. Грабители, охотники, хвастуны, воины, рабы бедности и трудностей, постоянно боящиеся того, что наш род может окончательно исчезнуть с лица земли. А что, если этих людей объединить, взять с них клятву верности и повиновения? Они ведь смогут стать сильной угрозой для городов, способных платить им дань.

Джамуха нахмурился и поджал губы.

— Дань, — прошептал он. — Но нам нужны только пастбища… спокойствие и мир.

Темуджин снова улыбнулся, на этот раз это была презрительная усмешка. Он пристально взглянул на Джамуху и продолжил рассуждения, будто не слышал его слов.

— Человек, ищущий мира и покоя, напоминает мелкого зверька, находящегося среди лисиц. Только тот, кто храбро сражается и добивается победы, заслуживает мира, и он его получит. Послушай меня внимательнее! Тебе известно, что каждый из слабых правителей пытается привлечь на свою сторону как можно больше людей, чтобы стать сильным, покорять и грабить слабые племена. Каждый маленький нойон должен делать именно так или он погибнет. Постоянная борьба, победы и поражения уничтожают слабых правителей, мелких ханов. Человек должен доказать свою силу с помощью оружия, а не только подарками, как это делают горожане. Если слабый человек делает подарки, то его все презирают. Только сильные люди могут предлагать подарки. Люди последуют за сильным вождем и будут рады, если он к тому же окажется щедр. Нужно, чтобы набеги продолжались, и война между нами не прекращалась. К сильному человеку всегда примыкает множество народа. Значит, нужен такой человек — сильный, хан ханов, такой, чтобы смог добиться повиновения и верности от всех степняков, такой, что уберет правителей вроде Тогрул-хана и Таргютая, которые ненавидят друг друга и от постоянной вражды которых возникает беспорядок. Значит, их следует смести.

Джамуха внимательно глядел на своего друга.

— Ты считаешь, если объединить всех мелких ханов под началом одного сильного человека, тогда наступит мир, и все народы станут спокойно жить рядом друг с другом и ничего не бояться?

Темуджин снова улыбнулся, его сильный и хрипловатый голос сделался очень тихим:

— Мир! Человек, желающий мира, смотрит прямо в свою могилу!

Темуджин неожиданно закричал и сильно хлестнул жеребца. Тот высоко прыгнул и, крутясь, поднялся на дыбы. Темуджин теперь напоминал внезапно ожившую полную жизненной силы статую. Лицо его стало каким-то диким, и Джамуха вздрогнул от ужаса. Глаза Темуджина метали зеленое пламя. Конь опустился на четыре ноги и помчался прочь как бешеный. Всадник миновал долину, его конь, скользя на склонах в облаке золотистой пыли, спускался все ниже. Топот копыт отзывался громким эхом, и весь воздух заполнился громовыми раскатами.

Джамуха, проследив взглядом за другом, не спеша проследовал за ним на своей легкой черной лошадке, покашливая от желтой мелкой пыли. Темуджин остановился внизу в долине между холмов. Его конь тяжело водил боками, с них падала пена. Когда Джамуха подъехал поближе, Темуджин ему ласково улыбнулся. Перед его улыбкой не мог устоять никто, однако глаза его насмешливо сверкали, будто он потешался над своим любимым другом.

— Если бы я не знал о твоей смелости, я бы стал подозревать, что ты, Джамуха, один из тех городских евнухов, о которых нам рассказывал Кюрелен.

Румянец неспешно окрасил бледное лицо Джамухи, так бывало только тогда, когда он сильно злился или был взволнован.

— Я тебя не понимаю, Темуджин! — воскликнул он, пытаясь заглушить мучившее его плохое предчувствие.