Монастырь потерянных душ - [3]

Он кивнул в угол на стол, где действительно лежали высокие стопки бумаги.

— Ручки, цветные карандаши и фломастеры находятся в ящиках. Этот зал всегда будет открыт.

Темноволосая смуглая девушка подняла руку. Монах покачал головой.

— Постарайтесь не задавать вопросы, пока вас не попросят это сделать. У вас будет все, что нужно. Можно выходить за пределы Монастыря и гулять поодиночке. В окрестностях безопасно, только не уходите слишком далеко. Еду для начала вам будут приносить в ваши комнаты. Спать можете в любое время, за исключением времени сборов. Сбор по удару колокола. Один удар означает сбор в первом дворе, два удара — в круглом. Вам должно быть это понятно.

— А если три? — громко спросил рыжий парень.

— Вопрос не принимается, — отрезал Монах, и сделал паузу. Все посмотрели на рыжего, тот, кажется, смутился.

— Что ты сейчас чувствуешь? — поинтересовался Монах.

— Ничего, — пожал плечами парень и покраснел.

— Ответь мысленно. Этого достаточно.

Монах оставил парня в покое, и продолжил:

— Иногда вас будут просить собираться в определенное время. Надеюсь, все догадались надеть часы. Разговаривать без необходимости, по-прежнему, нельзя.

Подумайте, прежде чем говорить. Дальше. Любая открытая дверь означает возможность войти. Это касается и ваших комнат. Они запираются изнутри, если вам нужно, и не запираются снаружи. Это сделано прежде всего, чтобы в комнатах вы поддерживали порядок. Ваши вещи никто не тронет. Кроме того, вам могут что-нибудь принести. Следующее. В свободное от сборов время вы можете делать все, что хочется, если это не запрещено правилами. Вас никто не будет принуждать, но, возможно, наши общие занятия дадут вам повод для каких-то действий в одиночестве.

Чем мы будем заниматься, я заранее рассказывать не буду, но предупреждаю, что план довольно гибкий и зависит от того, как вы себя поведете. Важный момент: постарайтесь друг другу не навязываться. Точно так же, как с использованием слов: не находитесь в пределах видимости друг друга в свободное время без крайней необходимости. Вот, пожалуй, все основное…

Он задумался. Трудно было предположить, кем этот старший Монах был в мирской жизни. Может, он родился в Монастыре? А может ли здесь кто-то родиться?

— Еще хочу добавить, что вы должны быть осторожны в отношении своего здоровья.

Первую помощь мы, конечно, окажем, и врач приедет довольно быстро, но контракт на этом прервется и вы отправитесь домой. А теперь последнее на сегодня. Здесь, в боковой комнате, — он показал, где, — есть монастырская одежда. Вы можете подобрать себе одежду и обувь по размеру. Но одеваться так необязательно. Да, когда все вместе пойдете выбирать себе одежду, постарайтесь друг другу не мешать.

Попробуйте действовать как одно целое. Как одно существо, если вы это понимаете.

Многоголовое, многорукое и многоногое.

Он сделал паузу, чтобы мы оценили шутку. И правда, многие заулыбались.

— Оно не путается в своих ногах? — спросила худенькая девушка с короткой стрижкой. Девушка, похожая на мальчика. Похоже, она решила, что сейчас можно задать вопрос. И не ошиблась.

— Это зависит от вас, — улыбнулся Монах. — Дайте этому существу жить нормально.

Неважно, как вы к нему относитесь. Если вы не станете ему мешать, то оно не будет мешать и вам.

— У меня есть вопрос, — сказала я.

— Нет, — отказался Монах. Я сглотнула неприятное ощущение. Возникла мысль, что своими словами я — пока неясно как — помешала тому общему существу. Я вздохнула: как же все это сложно. Часть людей встала и потянулась к боковой двери за одеждой. В суете Монах взглянул на меня с интересом. Или мне так показалось. Но во всяком случае равновесие восстановилось. И я пошла за одеждой тоже.

Запись третья

Вообще-то мне хотелось постоять у мозаики и не суетиться вместе со всеми (впрочем, некоторые сразу ушли из зала), но я пошла за вещами. Разочарована я не была. В этом гардеробе или кладовке нашлись штаны и рубашки, хламиды как у монахов, кожаные ремни, а главное — кожаные, очень удобные ботинки на шнуровке. Я, правда, еще не ходила летом в ботинках, но когда-нибудь надо было попробовать. К ботинкам прилагались длинные хлопковые носки (новые, лежали на полке в огромных количествах). Одежда, разумеется, отличалась от того, что носили сейчас — да и последние лет сто — в городах, но у нее имелся свой стиль. Опять же качество. Я примерила то, для чего не требовалось раздеваться, и с охапкой вещей отправилась к себе. С такими же охапками из зала вышли еще человек десять. Я подумала, что не встретила здесь пока ни одного зеркала.

А в комнате не оказалось лампы. Только в ванной можно было включить свет. Я наконец закрыла окно (к моему возвращению стало довольно холодно) и попробовала разглядеть в стекле свое отражение в новой одежде. Получалось нечто смутное, почти призрак. Стоило пойти погулять и осмотреться, но пошел дождь. Я не была уверена, что монашеская шерстяная хламида под ним не промокнет, да и настроение вдруг резко упало. Поэтому я легла на кровать и закрыла глаза.

Когда я очнулась, было совсем темно. На комоде лежали три больших яблока, свет пасмурного ночного неба делал их серыми. Переодеваясь, я забыла запереться.