Монастырь (Книга 1) - [10]
- Все... - подтвердил нестройный хор зеков.
- С вещами! - криво осклабившись сообщил краснопогонник.
Не успела дверь затвориться, как в хате уже царила какая-то нездоровая суета. Остающиеся в камере со смешанными чувствами зависти и страха наблюдали за сборами уходящих на этап. Сами этапники пытались бодриться, но все равно, неизвестность действовала на нервы. То ли их опять бросят в столыпин и повезут по просторам России, то ли путешествие подходит к концу и впереди - зона.
Сразу после проверки за этапниками пришел старичок-вертухай. Он дотошно проверил всех убывающих, заставляя называть статьи, срок, его начало и завершение и, наконец, построив зеков в коридоре, повел их сквозь бесчисленные тюремные двери.
Кулин шел вместе со всеми, в неровной шеренге, тащил матрасовку и баул, потел. Его вдруг охватило чувство полной нереальности происходящего. Такое же, как и тогда, когда его перевели из КПЗ в Бутырку. Он так же тащил свои немногочисленные вещи, наскоро купленные женой, пахнущие еще свежестью и магазином, и так же ему казалось, что все это случилось не с ним, а с каким-то другим Кулиным Николаем Евгеньевичем, двойником, в тело которого настоящий Кулин попал по странному недоразумению. И это, что происходит с Кулиным-2, его, истинного Кулина, практически не касается.
И тогда, и сейчас, Николай чувствовал себя наблюдателем, неким пришельцем из иного мира, внедрившимся в странное двуногое существо и теперь обитающий в нем, собирая информацию о местной жизни.
Это состояние отрешенности не прошло и когда Николай сдавал казенные шмотки, и когда он сидел в уже знакомой хате для этапников, и когда его, вместе с остальными, погрузили в автозак и вывезли за тюремные ворота.
Личное дело Николая оказалось самым первым в стопке и он, руководствуясь уже усвоенным правилом, "кто первый встал - того и сапоги", устроился у самого выхода из фургона, заставляя всех следующих протискиваться мимо себя. Его пытались сдвинуть, но Кулин, пребывая в отстраненном состоянии, крепко держался за место, понимая, что если его лишат этой позиции, ему не удастся еще разок взглянуть на вожделенную волю.
Едва автозак покинул двор СИЗО, Николай встал. Окошко на волю находилось на самом верху двери и наполовину было перегорожено головой конвойника в полушубке.
Сперва машина шла по старому городу. За редкими прутьями решетки проплывали дореволюционные двух- и трехэтажные домишки. Светились вывески и окна магазинов, сновали вольняки, мужики и бабы, старушки в телогрейках стояли в бесконечных очередях.
Потом промелькнули панельные хрущевки, такие же серые, как и старый город. Тут народа было значительно меньше. Но, через несколько минут, и эти постройки кончились. Автозак покатил по раздолбанному асфальту между прозрачных лесопосадок. В лицо Кулину пахнуло весенней свежестью, запахом талого снега, нарождающейся зеленью. И это дуновение ветра словно произвело тайную алхимическую реакцию, слив Николая и его внутреннего наблюдателя в единое целое.
Встрепенувшись, Кулин обрел способность анализировать. Он по-новому посмотрел на солдата-охранника, увидев в нем не бессловесную фигуру, а некое подобие человеческой личности, с которой вполне можно было бы побазарить.
- Эй, командир!..
Конвоир, сидевший с "калашом" на коленях, лениво повернулся на оклик и процедил сквозь зубы тоном, дающим понять, что ничего хорошего он от этого разговора не ждет:
- Чо тебе?..
- Слышь, командир, куда едем? - продолжил Кулин, придав голосу веселую нервозность.
- Куды надо. - отрезал солдат и отвернулся.
- Да ты чо, в натуре? - не унимался Николай, - Я ж к тебе по-человечески, а ты, блин, хайло воротишь... Рожа твоя казенная!..
Конвойник про себя усмехнулся. Такие базары заводили любые этапники. Одни, слабаки, откровенно лебезили перед солдатом, другие, обозленные на все и вся, сразу начинали с оскорблений, надеясь, что в запале конвойник проболтается, третьи, в которых срочник безошибочно узнавал настоящих блатных, разговаривали спокойно, но несколько свысока. В любом из этих случаев солдату запрещено было вступать в переговоры с осужденными, но на запрет этот, по большей части, игнорировали.
Возможные оскорбления конвоира не трогали, пополнять свой запас блатной лексики и ругательств дальше было уже некуда, да и какие такие секретные сведения он мог открыть настырным пассажирам автозака?
- На трёшку идём... - Солдат демонстративно извлёк из кармана полушубка початую пачку "Ватры". Кулин немедленно протянул сквозь решку коробок спичек.
- А чего за лагерь?
Не спеша прикурив, конвоир вернул спички и, выдыхая густой дым, произнёс:
- Монастырь.
- В смысле?
- Натуральном. Старый монастырь. Стены толстенные, мох, там, плесень всякая. Кусты аж растут. Проклятое место...
- Погодь, погодь... Почему это проклятое?
- Грят так... - Пожав плечами конвойник опять присосался к сигарете.
- А чего там за работы? - просунулся кто-то из-за плеча Кулина.
- Разное. Половина уран копают. Другие - иприт гонят.
- Чо за иприт-миприт? - не унимался любопытный, не понимая, что над ним впрямую смеются.
Хакер Дмитрий Горев попадает «в переплет»: пытается взломать файлы фирмы «Мерлин-пресс», которой сам же всучил бракованный компьютер, за ним в погоню устремляется парочка бандитов, известных в определенных кругах как Боцман и Капитан. Спасаясь, Дмитрий и его друг Толик непостижимым образом попадают в другой мир, где царят иные законы, где можно встретить дракона и не узнать его, где рядом с людьми живут существа, произошедшие от обычной картошки, и где, к радости Димы, есть тоже «пьютеры», правда весьма необычные.
Экстрасенс, народный целитель Игорь Сергеевич Дарофеев по прозвищу Пономарь подключается к расследованию массовых зверских убийств. За всеми убийствами стоит мощный парапсихолог, нарекший себя Главным Управляющим Людьми. Чем закончится конфронтация, удастся ли Пономарю остаться в живых, читатель узнает из романа «Пономарь – 2».
Экстрасенс Пономарь, связанный с преступным миром, вступает в борьбу с наркомафией, захватившей в заложники его дочь. Пономарь владеет зловещим искусством убивать бесконтактно...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Экстрасенс, народный целитель Игорь Сергеевич Дарофеев по прозвищу Пономарь подвергается вероломной атаке. Однако верные друзья и необычные способности Пономаря помогают ему выжить и снова бросают в круговорот мафиозных разборок.
Наступила весна. И с первого же марта по России прокатилась волна катастроф. Сперва они казались незначительными, но, постепенно, их масштабы все возрастали и, вскоре, они стали грозить гибелью самому существованию страны. О том, как майор Изотов оказался связан с этими событиями, какую роль в них пришлось сыграть Игорю Сергеевичу Дарофееву, читайте в четвертой книге из цикла “Пономарь”.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
