Монашка и дракон - [11]

— Вот как? Тогда я ничего не понимаю, — Нантиль посмотрела на меня, сведя брови, как будто определяя, что заставило дракона забрать меня в замок. — Только не называй меня госпожой… Как тебя зовут?

— Виенн.

— Не называй меня госпожой, Виенн. Мой отец — лекарь в конюшне, а сама я всего год назад работала здесь прачкой.

Последовала неловкая пауза, и я торопливо сказала, потому что мы уже подошли к винтовой лестнице, ведущей на третий этаж:

— Хотите зайти ко мне в комнату? Посмотреть, как я устроилась?

— Обращайся ко мне на «ты», — сказала Нантиль и начала подниматься по ступеням. — Мне кажется, я старше тебя всего года на два. Сколько тебе?

— Девятнадцать.

— А мне — двадцать два. Просто — Нантиль. Договорились?

— Да, спасибо, — я улыбнулась, а она улыбнулась мне, оглянувшись через плечо.

Мимо комнаты дракона она прошла, ускорив шаг и стараясь не стучать каблуками.

— Я уже и забыла, как здесь жутко, — сказала Нантиль, переступая порог моей новой комнаты. Она выпустила Самсона, и тот сразу же принялся вычесывать блох. — Мы все поначалу жили здесь, когда милорд обращал на нас внимание. Поэтому… я не знаю, почему он отдал тебе эту комнату, если не считает тебя красивой… Тут везде змеи — на обоях, на покрывалах, — она коснулась пальцем выцветшей свиной кожи, которой были обиты стены. — Говорят, здесь жила леди Мелюзина.

— Прародительница милорда?

— Да, говорят, она построила этот замок, — Нантиль подошла к окну и посмотрела вниз. — И выпрыгнула из этого окна, когда муж прогнал ее, узнав, что она из рода драконов. У них было шесть детей.

— Выпрыгнула из окна? — пробормотала я. — Она покончила жизнь самоубийством? — мне стало жутко в этой змеиной комнате.

— Нет, она превратилась в дракайну и улетела.

— Но если у нее было шесть детей… То как такое могло произойти, если самки драконов бесплодны?

— Глупая! — засмеялась Нантиль. — Это же легенда! Кто знает, что там произошло на самом деле.

— Конечно, легенда, — прошептала я, поставив на стол чернильницу и пузырек, полученный от сэра Нимберта.

— Зачем тебе чернила? — спросила с любопытством Нантиль. — Отец записывает свойства растений, он пишет лекарственную книгу. А что будешь писать ты?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Наверное, буду вести дневник… Или запишу историю Мелюзины…

— Отец сразу понял, что ты умная, — сказала Нантиль, ставя локти на стол и рассеянно рассматривая пергамент, который я пришпилила к столешнице. — Он сказал, что у тебя взгляд, проникающий в душу. А мой отец редко ошибается в людях. Ты и в самом деле умная?

— Не то чтобы очень, — сказала я, — так, немного. Меньше, чем ты думаешь.

Мы обе засмеялись, и Нантиль тепло сказала:

— Ты мне нравишься, Виенн. Еще отец сказал, что ты добрая, и не станешь строить козни из-за любви милорда.

— О… я… — я смутилась, не зная, что ответить.

— Я верю отцу, — продолжала третья конкубина. — И мне кажется, что ты и правда добрая. Не старайся победить Ингунду, она… страшная женщина. Лучше не ссориться с ней. Были девушки, которые… — она замолчала и тень пробежала по ее лицу. — Но лучше не будем об этом, — она встряхнула головой и улыбнулась. — Просто не пытайся с ней соперничать, она способна на любое коварство, на любую подлость, она не позволит кому-то забрать милорда.

— Он мне совсем не нужен, — сказала я торопливо. — Но ты говорила, что работала здесь служанкой. Как получилось, что он выбрал тебя? Госпожа Ингунда с этим согласилась?

— Посмела бы она ему возразить, — Нантиль прошла по комнате и присела на корточки возле Самсона, которому вздумалось вздремнуть на солнечном пятне. — Но изводила меня страшно, пока не поняла, что милорд ко мне охладел.

— Мне показалось, он очень нежно к тебе относится, — сказала я осторожно.

— Ты про подарок? Это один из знаков, что ты ему надоела. Так он откупается от тебя. Но это и к лучшему. Я хотела бы жить спокойно, а не бояться, что найду змею в постели.

— Змею?!

— Прости, не хотела тебя пугать, — она быстро посмотрела на меня. — Но и такое бывало. Так что будь осторожна. Сейчас все присматриваются к тебе, и если госпожа Ингунда не обращает на тебя внимания, это не значит, что она тебя не замечает. Она следит за каждым шагом. И очень пристально.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я ее.

— Ты любишь охоту? — спросила она.

— Нет, вряд ли. Я не очень хорошая наездница, и убивать животных точно не смогу.

— Жаль, а я люблю охоту, и лошадей, и собак, — она подхватила сонного щенка и пошла к двери. — Мне надо идти, готовиться к празднику. Милорд не любит, когда опаздывают. Приходи ко мне как-нибудь, покажу тебе замок или возьмем коляску и уедем кататься. Папа тоже будет рад тебя видеть, ему не с кем особо здесь поговорить, а он очень ученый человек.

— Обязательно, обязательно, — я старалась улыбкой смягчить то чувство жалости, что вызвала во мне эта красивая, юная женщина.

Когда третья конкубина ушла, я еще долго стояла возле стола, глядя на чистый пергамент и кусая губы, а потом пододвинула стул, откупорила пузырек с чернилами и заточила перо.

7. Драконов пир

Около полуночи я проснулась от стука. Кто-то грубо молотил в дверь, и я помолилась, что догадалась на ночь запереться изнутри. Сев в постели и подтянув к подбородку одеяло, я обливалась холодным потом, ожидая, что же произойдет дальше.