Монашка и дракон - [10]

— Чернила есть у сэра Нимберта, — сказала моя маленькая помощница. — Хотите, провожу вас к нему?

Я заколебалась. Кто такой этот сэр Нимберт? Будет ли уместным обратиться к нему с просьбой?

— Он добрый, — заверила меня служаночка, — только немного тронутый. Если вы попросите, он не откажет, — она хихикнула и добавила: — Наверное.

Все же, я решила посетить сэра Нимберта, а заодно попросила показать мне, где находятся удобства, баня и прачечная с кухней.

Путешествие по замку затянулось — замок оказался невероятно большим, по сравнению с ним замок моего отца был всего лишь домом на десяток персон. Здесь же, как рассказала мне служанка, жили около пятидесяти человек из слуг, не считая хозяев, конкубин со своими горничными и рыцарей.

Служанка привела меня к конюшням и указала на пристройку, окно которой было закрыто ставнем изнутри.

— Постучите, — сказала она, — если он откроет — попросите чернил.

— Но окна закрыты, наверное, сэр Нимберт ушел, — засомневалась я.

— Если окна закрыты — он точно там, — засмеялась девочка и убежала, помахав мне на прощанье.

Собравшись с духом, я постучала, уверенная, что мне никто не откроет. Но прошло несколько мгновений, внутри стукнул засов и дверь приоткрылась. За порогом стояла Нантиль, а изнутри слышалось довольное повизгивание щенка.

— Простите, я хотела попросить чернил, — сказала я, запинаясь, и показала чернильницу, которую принесла с собой.

— Заходи, — она распахнула двери, пропуская меня, и сказала вглубь комнаты: — Папа, ты был прав, она умеет читать и писать. Дашь ей немного чернил?

6. Третья конкубина

Я прошла в полутемную комнату, пол которой был посыпан тростником. В центре резвился щенок, играя с косточкой, а в старом кресле с вытертыми подлокотниками сидел тот самый седой мужчина, которого я видела во дворе.

— Сэр Нимберт? — спросила я, поклонившись.

— Вам нужны чернила? — он устало поднялся и прошел к письменному столу. Над столом на полке стояли стеклянные пузырьки и реторты. Одни были пусты, другие наполнены жидкостями разных цветов. Сэр Нимберт взял один из пузырьков, наполненный составом черным, как ночь, и завернул в тряпицу. — Возьмите, пользуйтесь. Когда закончится — приходите, я приготовлю еще.

— Благодарю, — сказала я смущенно и указала на собаку. — Прекрасный пес! Я не разбираюсь в них, но этот выглядит очень сильным.

— О, да! — тут же расцвела улыбкой Нантиль. — Я назвала его Самсоном! Посмотришь, каким огромным он вырастет! Он сможет поставить передние лапы на плечи взрослому мужчине!

— Ничего себе, — изобразила я восхищение.

Мне было не по себе в этом темном доме, где Нантиль в ярком наряде смотрелась, как канареечная птица, залетевшая в хлев. Сэр Нимберт, похоже, разделял мое смущение, потому что молчал, предоставляя говорить своей дочери.

— Мне надо идти, — сказала я, чтобы не стать в тягость хозяевам. — Благодарю еще раз.

— Мне тоже надо идти, папа, — Нантиль поцеловала отца и схватила Самсона под мышку. — Милорд хочет отпраздновать возвращение, вечером будут гости…

Сэр Нимберт кивнул, провожая нас.

— А тебя позвали на праздник? — спросила Нантиль, когда мы шли от конюшен к жилой части замка.

— Нет…

— Наверное, милорд хочет, чтобы ты отдохнула с дороги.

Она остановилась, пропуская Ингунду и Арнегунду, которые шли в замок в сопровождении слуг, тащивших белые мешки с красными клеймами.

«Подарки милорда», — догадалась я, останавливаясь и кланяясь, как и Нантиль.

Старшие конкубины не обратили на нас внимания, и я заметила, что Нантиль приняла это с облегчением.

— Они сестры? — спросила я.

— Да, — ответила Нантиль. — Сначала милорд взял госпожу Ингунду, а потом ее родную сестру.

Я открыла рот, услышав о таком бесстыдстве. Нантиль покосилась на меня и печально усмехнулась.

— Госпожа Ингунда попросила милорда найти достойного мужа ее младшей сестре, а милорд сказал, что не знает никого достойнее себя, и взял госпожу Арнегунду второй конкубиной.

— О-о… — только и могла произнести я.

— Привыкай, здесь все делается быстро, — Нантиль усмехнулась еще печальнее, и потрепала Самсона по холке. — И не всегда по твоему желанию.

— А детей у милорда нет? — спросила я, вспомнив, что за все время я не слышала ни одного детского голоса.

— У драконов редко рождаются дети, — ответила Нантиль, и голос ее зазвучал, как надтреснутый хрусталь. — Милорд еще не стал отцом. Но это, может, и к лучшему.

«Может и так, — подумала я. — В Писании сказано, что небеса усмотрели в размножении драконов опасность, и поэтому их самки были лишены способности деторождения. Может, поэтому они так ненавидят людей? Потому что понимают, что будущее все равно за нами?»

— Говорят, ты приехала из монастыря? — прервала мои невеселые размышления конкубина. — Это правда?

— Да, я три года прожила в монастыре святой Пучины.

— Это страшный грех — совратить монахиню, — покачала головой Нантиль.

Я покраснела так отчаянно, что она посмотрела на меня удивленно и испугано.

— На самом деле, я не знаю, что меня ждет, госпожа, — сказала я. — Милорд ни слова не сказал, зачем привез меня сюда. Я очень боюсь, потому что неизвестность — хуже всего. Все говорят, что он сделает меня конкубиной… Но милорд не прикоснулся ко мне за время нашего путешествия, и сказал… сказал, что ему не нравится мой внешний вид.