Монашество и монастыри в России, XI‑XX века - [140]

Но эти акты святотатства не только не отпугнули народ, а усилили поток паломников к оскверненным и открытым мощам.

Поместный Собор Русской Православной Церкви, предвидя эти события, еще в 1918 г. внес определение «Об охране церковных святынь от кощунственного захвата и поруганий», в котором православным под страхом отлучения запрещалось участвовать в изъятии из храмов и часовен. А когда «вскрытия» начались, то ревностный защитник Церкви, член Поместного Собора Н. Кузнецов прочитал в Политехническом музее при большом скоплении слушателей лекцию о том, что Русская Православная Церковь не считает нетленность мощей единственной отличительной чертой святости.

В ответ УШ отдел Наркомюста подал в суд за неверно составленную печатную программу лекции Н. Кузнецова.

Цинизм власти не имел предела. Тот же Красиков 12 апреля докладывал Ленину о проведенном вскрытии мощей Преподобного Сергия Радонежского:

«от 12 апреля 1919 Красиков — Ленину:

Владимир Ильич,

Сергий Радонежский в Троицкой Лавре благополучно вскрыт. Ничего, кроме трухи и старых костей не оказалось.

Монахи присутствовали, доктора, «кинематографисты», понятые от властей и представители жителей и толпа, собравшаяся у Лавры.

Протокол и кинолента скоро будут готовы к опубликованию.

П. Красиков

Ленин — Красикову:

Надо проследить и проверить, чтобы поскорее показали это кино по всей Москве»[1012].

А на обращения членов братства Святого Алексия с просьбой отдать мощи святителя председатель Совнаркома собственноручно написал:

«Прошу не разрешать, а назначить вскрытие при свидетелях»[1013].

Вандализм победителей, поправший все основы нравственности, направлялся сверху. Последовали первые аресты иерархов. В апреле 1921 г. в Бутырке сидели митрополиты Кирилл (Смирнов), Серафим (Чичагов), бывший обер–прокурор Св. Синода А. Д. Самарин, профессор Н. Кузнецов.

Разработанная кампания по изъятию церковных ценностей должна была решить несколько задач: политическую — расправу с авторитетными иерархами Русской Православной Церкви (лишь обезглавив ее, можно было рассчитывать на победу в строительстве новой жизни); экономические (Л. Троцкий рассчитывал на большое количество церковных ценностей, способных, по его мнению, восполнить изрядно растраченную большевиками государственную казну). Голод 1921 г. создал удобный повод для претворения в жизнь разработанных планов. Из Троице–Сергиевой лавры было вывезено 57 пудов серебра, Андронникова монастыря — 28, Симонова — 26, Новоспасского — 38, Вознесенского — 25.

Газеты тех лет отмечали, что монахи сопротивлялись изъятию очень сильно. За 1922–1923 гг. физически были уничтожены 1962 монаха и 3447 монахинь[1014]. (А всего было отмечено 1414 столкновений верующих с властями.) Но все же до конца 20–х годов немногочисленные монахи, составляющие, как правило, ядро исполнительных органов православных братств и обществ, вместе с мирянами сумели сохранить по одному действующему храму почти во всех московских и питерских монастырях.

Принятое 8 апреля 1929 г. Постановление ВЦИК «О религиозных объединениях» и последующие за ним инструкции еще больше стеснили правовое и материальное положение духовенства на местах, что привело к его резкому сокращению.

Нововведением стали обязательная регистрация религиозных объединений и их членов, а местные органы власти могли отказать в регистрации тем и другим без каких‑либо объяснений. Церковная жизнь ограничивалась только богослужением в стенах храма.

Положение Церкви особенно осложнилось в ходе нарастания темпов индустриализации. «Антиколокольная кампания» буквально захлестнула страну, досужие умы уже подсчитывали вес колокольного металла в стране и выдвинули идею развития электротехнической промышленности на базе колокольной бронзы. Фактическое поступление колокольного лома по данным Рудметаллторга за 1929/30 г. составили 11 тыс. тонн, но даже для их обработки в стране не было производственных мощностей и соответствующей технологии.

Вслед за снятием колоколов разрушению подверглись храмы. В 1928 г. были разрушены колокольня и Николаевская церковь Сретенского монастыря, достаточно было желания Совнаркома и ВЦИК построить новое здание в Кремле, и в 1929 г. взорвали Чудов и Вознесенский монастыри. А вскоре страшный взрыв уничтожил Успенский собор и крепостные стены Симонова монастыря.

В первой половине 1930–х годов были разобраны Никитский, Зачатьевский, Златоустовский, Страстной монастыри.

В Свенском монастыре, являвшемся украшением Брянского края, был уничтожен собор, выстроенный в 1749–1758 гг. по плану и модели В. Растрелли и являвшийся шедевром архитектуры барокко.

Нравственные и материальные утраты тех лет трудно восполнить. Ведь происходило не только угнетение и уголовное преследование миллионов людей, исчезновение образцов церковного искусства (колокола, иконы, утварь и многое другое), а вместе с ними и секретов колокольного литья, иконописи и т. д. Стране был нанесен огромный моральный урон, выразившийся, прежде всего, в снижении нравственного уровня населения.

Сталинский тезис об усилении классовой борьбы по мере продвижения к социализму предопределил волну массовых репрессий. Одними из первых как классовые враги под колесо машины уничтожения попали священнослужители и верующие. Аресты и ссылки коснулись многих. Вот как описывал то лихолетье один из питерских монахов: «23.12.1933 г. Минуло около 3–х лет, как получил дорогую для меня весточку Вашу со Св. Горы в Петроград и не успел ответить, как 8 апреля 1931 г. схватил сильную горячку и отвезен в больницу (тюрьму), где пробыл до 10 октября и, получив некую ослабу, для окончательного выздоровления отправлен я в сосновую рощу (ссылку), где и доселе нахожусь. Пробовал было наладить с Вами переписку, но не имел успеха. 22 января 1933 г. горячка еще с большим ожесточением повторилась, так, что и жить не надеялся, но, уповая на Бога жива, иже есть столп и утверждение истины — поборол и пережил это испытание, но долго был занят очисткой мест трехэтажного корпуса. Затем в морозную 30 градусную стужу отправили в иной град, шел 55 верст в ночную путину расстояние от станции железной дороги. Пробывши 2 месяца в означенном месте, паки возвращен был в старый хвойный бор доканчивать прерванное лечение.