Монарх от Бога - [83]
- Не переживай, голубушка. Это тоже во благо державы.
Багрянородный и Елена, а с ними десятка два вельмож вышли из народа на парадное крыльцо. В это время распахнулись крепостные ворота Магнавра и во двор въехал и небольшой отряд воинов, и дорожная колесница. Неподалёку от крыльца отряд и колесница остановились. Все спешились. Два старца выбрались из колесницы, и к крыльцу направились Лакапин, царевич Пётр, Христофор и Афиноген с Дорофеем. Стирикт и Кастор поддерживали старцев под руки.
Роман был хмур. Ему не понравился выкрик какого-то ретивого горожанина: «Даёшь императора Лакапина!» Великий доместик знал, что императору этот провокационный крик уже известен, но как он отзовётся на нём, Лакапине, можно было только гадать. Однако ничего хорошего ждать не приходилось. И всё-таки Лакапин сбросил с лица хмурость, подошёл к императору с улыбкой и поклонился.
- Рад видеть тебя, Божественный, в добром здравии. Мы вернулись с бескровной победой.
- Город возвестил нам об этом. Ты заслуживаешь всяческой похвалы, великий доместик.
- Со мной гость, царевич Пётр. Он победил батюшку и заслужил лавровый венок победителя.
- Вот как! Ну расскажешь. А это что за старцы? - И Багрянородный показал на Афиногена и Дорофея.
- Прислал тебе подарок Иринарх адрианопольский. Дорофей и Афиноген помнят твоего деда. Они вместе с ним служили на гипподроме.
- Благодарю Иринарха за такой подарок.
Константин спустился с крыльца к старцам, взял их под руки и повёл во дворец. За ними шли Елена, Лакапин и Пётр. Следом потянулись все сановники. В вестибюле появился уже выздоровевший Гонгила. Багрянородный позвал его:
- Ты, Гонгила, позаботься о славных Дорофее и Афиногене. Пусть помоются в бане с дороги, а к трапезе чтобы были возле меня.
Когда старцы с Гонгилой отошли, Константин обратил внимание на царевича Петра.
- Как здоровье твоего батюшки, царевич?
- Он уже устал от жизни, Багрянородный.
- Это верно. Сколько боевых походов перенёс, сколько сражений прошёл, ран, поди, на теле не счесть… Рыцарь он у тебя. А ты с чем приехал, царевич?
- С поклонами, с просьбой. Невесту хочу от вас получить и в Софию увезти. А на меньшее не согласен, - улыбнулся Пётр.
- Хороший повод для доброй беседы, - заметил Константин и обратился к Лакапину: - Великий доместик, выходит, царевич за твоей внучкой приехал?
- Так, Божественный. Да расставаться с Марией не хочу.
- В гости наведываться будешь. Ты на всякий случай спроси у царевича Петра, будет ли он приглашать в Софию.
Багрянородный позвал логофета дворца Прокопия. Он вмиг оказался рядом.
- Слушаю, Божественный.
- Отведи царевича в его покои. Мы с ним встретимся за трапезой.
Багрянородный, Елена и Лакапин молча направились к лестнице на второй этаж. Но, прежде чем разойтись по покоям, император сказал Лакапину:
- Нам с тобой есть о чём поговорить, великий доместик. И мы это сделаем завтра.
- Я готов к этому, Божественный. А сегодня у нас пойдёт разговор с царевичем Петром.
Так оно и было. За полуденной трапезой всё свелось к разговору семьи Лакапина и царевича Петра о его сватовстве. Будущей невесты за столом не было, и царевич хмурился. Ему так хотелось увидеть невесту! Ведь прошло почти четыре года с той первой встречи за этим же трапезным столом, а Пётр её не видит. Это ли не досада?
Между тем за столом только Лакапин диктовал свои условия, Христофор и Пётр молча соглашались с ним.
- Ты, царевич Пётр, не сердись, что невесту не показываем. Чего волноваться? Ты её видел. Сейчас она ещё краше стала. А наше условие таково: увидишь ты её завтра и мы поведём вас в храм. Там обручим вас, и вы расстанетесь, пока невеста возрастать будет: отроковица же. А как придёт время, так и обвенчаем. Теперь мы слушаем. Говори своё слово.
Пётр для бодрости выпил вина. В шестнадцать лет можно всё выложить одним духом.
- К обручению готов. Ждать венчания - тоже. Да наберусь терпения. Но вот моя, а прежде всего батюшкина просьба, и вы, родители невесты, моего батюшку должны понять. Он стар и болен и просит привезти невесту в Болгарию. Отпустите Марию со мной, милосердные родители. Будет она там подрастать на правах сестры, речь нашу познает, обычаи, нравы. И чтобы обрела она за эти годы новую родину, а не тянулась по весне к отчему гнезду. Прошу вас!
- Разумно всё это, батюшка? - спросил Христофор отца.
- Истинно разумно. Так давно поступают в некоторых европейских странах. Нам с этим тоже надо смириться. Спросите, однако, мою внучку. Сама-то она как?
- Так завтра и спросим, - ответил Христофор.
Багрянородный тоже думал о текущем сватовстве.
Он уже присмотрелся к характеру царевича Петра. Умён и мягкосердечен. Амбиций нет, не в батюшку, а, поди, в матушку. Но твёрдость уже просматривается. На своём постоять умеет. Убедил же отца, предостерёг от ссоры с соседом. Ну, как не пойти навстречу столь обстоятельному будущему царю? И Багрянородный сказал своё слово:
- Я присоединяюсь к просьбе царевича Петра. Отпустите и благословите Марию на подрастание в царской семье. И хотелось бы нам с супругой побывать на вашей свадьбе. А если понадобится, считай так, царевич Пётр, что мы с Еленой будем заглазными посажёными отцом и матерью. А теперь чарой с вином закрепим этот сговор.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Елена Иоанновна прожила недолгую но яркую, наполненную событиями жизнь. В 21 год она вышла замуж за литовского князя Александра, который через несколько лет был избран правителем и польского королевства. Благодаря уму и такту, Елена пользовалась всеобщим уважением, активно помогала мужу в государственных делах. Но после трагической гибели Александра положение великой княгини и королевы резко осложнилось: ей стали чинить обиды и литовско-польские паны, и католическая церковь, и новый король Сигизмунд... Новый роман современного писателя–историка А.
Крупный полководец и государственный деятель Михаил Борисович Шеин (?—1634) остался в истории XVII века как организатор и руководитель знаменитой 20-месячной «Смоленской обороны» во время интервенции польско-литовских войск в Россию. Новый роман современного писателя-историка А. Антонова посвящён одному из самых прославленных военачальников XVII века, воеводе Михаилу Борисовичу Шеину.
Об одной из самых известных женщин Древней Руси, жене великого князя Владимира Святого, византийской принцессе Анне (963-1011). Согласно летописным свидетельствам, именно благодаря ей произошло крещение Руси.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х гг. Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 год.В этом томе представлен роман «Евпраксия», в котором повествуется о судьбе внучки великого князя Ярослава Мудрого — княжне Евпраксии, которая на протяжении семнадцати лет была императрицей Священной Римской империи.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х годов Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 г.В данном томе публикуется роман «Княгиня Ольга», в котором перед читателями предстает портрет русской святой, великой княгини, правившей Киевской Русью в X веке.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.